На английском языке существует обширная литература о Калиостро, но о его пребывании в Восточной Европе (Курляндии, России и Польше), которое длилось почти полтора года — с февраля 1779 до июня 1780 гг., – рассказано очень мало. И, тем не менее, это его путешествие может представлять определенный интерес для тех, кто интересуется Калиостро в целом. Достаточно короткое, оно было при этом насыщено событиями, и о нем есть несколько очень подробных свидетельств очевидцев, которые, к сожалению, не подтверждаются большинством других свидетельств об этом загадочном персонаже, в особенности до Дела об алмазном ожерелье (1785-1786). Кроме того, именно во время этого путешествия Калиостро начал практиковать и преподавать свою особую мистическую систему, которую назвал «Высоким Египетским Масонством». Именно в Санкт-Петербурге он осуществил первые попытки добиться репутации чудо-целителя.
Моя главная задача — по возможности, наиболее полно изложить в рамках настоящей краткой работы все данные, которые удалось мне собрать о путешествии Калиостро в Россию, включая его остановку на одной из зависимых территорий — в Курляндии, по дороге туда, чтобы подготовить почву для пребывания в Санкт-Петербурге, и еще одну — намного более короткую — остановку в другой подчиненной стране, Польше, по пути назад, чтобы восстановить репутацию, серьезно подорванную в Санкт-Петербурге. Но события, которые я собираюсь изложить, могут быть трудны для понимания без предварительных ремарок о личности Калиостро и его связи с масонством.
Калиостро был одним из самых известных оригиналов, прославившихся в XVIII в., которые провозглашали себя великими посвященными, обладающими сверхъестественными способностями. Калиостро путешествовал по всей Европе, и в большинстве стран его привечали не только склонные к мистике члены высшей аристократии, но в некоторых случаях даже монархи. Он имел огромное количество поклонников, мнение которых о нем лучше всего выражено в четырех строчках, начертанных под его широко известным портретом работы Гудона, которые переводятся следующим образом:
Вот друг человечества, человек исключительных свойств,
Каждый день он приходит на помощь страдающим людям,
Продлевая им жизнь и исцеляя болезни,
Его единственное вознаграждение — любовь к творению блага.
У него было немало врагов, которые наблюдали за ним и обличали как опасного шарлатана и мошенника, обманывающего чересчур доверчивых людей и извлекающего материальную выгоду любыми мыслимыми способами. Согласно результатам расследований этих врагов, Калиостро на протяжении всей богатой на приключения жизни привлекался к ответственности за множество преступлений, но всегда его выпускали на волю, вплоть до того момента, когда в конце концов в 1791 г. смертный приговор, впоследствии замененный на пожизненное заключение, был вынесен ему Римской инквизицией за одно-единственное преступление, которое инквизиция объявила совершенно доказанным и которое Калиостро не отрицал, — за то, что он был масоном.
Вопрос, кем был на самом деле человек, всем известный под именем графа Калиостро, едва ли может считаться совершенно выясненным даже сейчас.
Очевидно, что имя графа де Калиостро и испанское происхождение лица, известного под этим именем, были изобретены им самим, как он сам признавался своим друзьям в Курляндии1 и позже публично заявлял во время известного дела об алмазном ожерелье в Париже в своем «Письме к английскому народу»2. Считается, что он впервые воспользовался этим именем в 1776 г., когда находился в Лондоне3. Каковы же были его настоящее имя и происхождение? Когда его обязали ответить на этот вопрос во время известного суда по делу об алмазном ожерелье (1785), он заявил, что не в состоянии сказать ничего достоверного как относительно места своего рождения, так и относительно имени и общественного положения своих родителей, и начал повествование о своей жизни с описания ранней юности, которую, по его словам, провел в Медине, что в Аравии, где жил под именем Ахарат вместе с мудрым и очень образованным учителем Альтотасом. Но вообще говоря, высказывания Калиостро4 о самом себе были настолько фантастическими и абсурдными, что нет никаких оснований верить здесь хотя бы чему-то, и вопрос о его подлинной личности стал источником необоснованных домыслов.
Многочисленные догадки о национальности Калиостро были тщательно собраны У.Р.Х. Траубриджем, который в своей книге «Блеск и нищета магистра магии»5 пишет: «Одни считали его испанцем, другие — евреем, итальянцем, хорватом6 или даже арабом. Все попытки установить его национальность по произношению провалились. Барон Гримм был уверен, что он говорил с испанским акцентом, другие были точно так же уверены, что он говорил с сицилийским акцентом или как неаполитанский лаццарони7. Его недруги заявляли, что он вообще толком не говорит ни на одном из известных языков, но скорее на собственном составном жаргоне, перемешивая обычные слова с каббалистической тарабащиной». Биограф Калиостро от инквизиции, который был одним из его судей в Риме в ходе последнего процесса, убежден, что Калиостро «использовал сицилийский диалект, изуродованный большим количеством фраз иностранной идиоматики, которые в совокупности сформировали почти израилитский жаргон»8. Другие свидетельства гласят, что он, в основном, общался по-французски, и на этом языке разговаривал свободно, хотя и с сильным итальянским акцентом, из чего делали вывод, что итальянский язык был ему родным, между тем как некто беседовавший с Калиостро на португальском языке пришел к твердому убеждению, что его родным языком был португальский9.
Относительно социального слоя, из которого происходил Калиостро, существует такое же множество версий, как и по поводу его национальности. Все разнообразные и иногда вполне фантастические теории о подлинной личности Калиостро10 затмевает та, которую выдвинул его самый злейший враг, Шарль Тевено де Моранд (Charles Théveneau de Morande), редактор лондонской французской газеты «Курьер Европы» (Le Courier de l’Europe), который не пожалел усилий для дискредитации Калиостро, когда тот приехал в Лондон после дела с алмазным колье в 1786 г., и в конце концов опубликовал серию сенсационных статей о том, что Калиостро был не кем иным, как Джузеппе Бальзамо (Giuseppe Balsamo), сицилийским самозванцем и мошенником, который родился в Палермо 8 июня 1743 г. и приобрел дурную славу вызывающими и скандальными приключениями в Италии, Испании, Англии и Франции11. Сам Калиостро настойчиво опровергал эту версию, выдвигая против нее немало весомых аргументов и публично заявив, что мотивы нападок Моранда являются не чем иным как шантажом, который он уже ранее использовал против других лиц. Калиостро, в свою очередь, пытался дискредитировать Моранда путем разоблачения его прошлого и даже цитировал Вольтера, который выражал его оппоненту свое глубокое презрение12. Тем не менее, эта версия была впоследствии (1790) подхвачена Римской инквизицией во время последнего суда над Калиостро и значительно развита и обоснована в книге, напечатанной инквизицией для всеобщего сведения13, где в предисловии читателя убеждают в том, что отождествление Бальзамо и Калиостро основано на всестороннем дознании и расследовании, проведенных во время судебного разбирательства, и что Инквизиция «скорее предпочла б вечное молчание по этому вопросу, чем сообщила бы теперь о любом обстоятельстве как о факте, не будь он основан на глубочайшей внутренней убежденности»14. И действительно, доказательства того, что Калиостро и Бальзамо — это один и тот же человек, кажутся настолько убедительными15, что принимаются практически всеми. Лишь недавно эта теория была подвергнута серьезной критике некоторыми авторами, например, У.Р.Х. Траубриджем16 и Марком Хейвеном17. Однако в попытке разрушить теорию, что Калиостро был на самом деле Бальзамо, они не выдвигают новой теории взамен данной, и их аргументация, особенно Марка Хейвена, едва ли может быть принята безоговорочно. Но дальнейшая дискуссия о реальной личности Калиостро может увести нас далеко от нашей главной темы. Намного более важным вопросом для раскрытия темы, которой посвящена эта работа, является связь Калиостро с вольным каменщичеством.
Редактор «Courier de l’Europe» заявлял, что точно уверен в том, что Калиостро был посвящен в масоны в Лондоне 12 апреля 1777 г., и даже подробно описал это событие18. По де Моранду, материнской ложей Калиостро была ложа «Надежды» (Esperance), которая собиралась в таверне «Голова короля» (King’s Head) на Геррард-стрит в Сохо, и в период, когда прошла инициация, Калиостро называл себя «Жозеф Калиостро, полковник Третьего Бранденбургского полка». Тогда же, сообщает де Моранд, туда были приняты также Пьер Буало (Pierre Boileau), камердинер, граф Рикьярелли (Ricciarelli), музыкант и алхимик семидесяти шести лет, и графиня Калиостро.
Траубридж в своей книге цитирует вышесказанное, и, повторяя утверждение де Моранда, добавляет, что масонский сертификат Калиостро, за который он заплатил пять гиней, находился прежде в знаменитой коллекции автографов, принадлежавшей маркизу де Шатожирону (De Chateaugiron), и что ложа «Esperance» принадлежала ордену Строгого Послушания, которое он описывает как «одно из тайных сообществ, привитых к древу масонства в XVIII веке»19. Позже, по данным, добытым Траубриджем, Калиостро был также вхож как законно принятый масон в ложу ордена Строгого Послушания в Гааге20.
Ф.Т.Б. Клавель21 утверждает, что Калиостро был принят в масоны в Германии и посвящен во все степени, которыми управляли ложи в этой стране.
Сам Калиостро, отвечая на публичные заявления де Моранда о том, что он получил в ложе «Надежды» в Лондоне масонские степени Ученика, Подмастерья, Мастера и Шотландского Мастера, и что члены этой ложи были преимущественно домашними слугами и мастеровыми, пишет в своем «Письме к народу Англии»22 следующее:
Мне давно было известно о благоволении англичан к масонству. Приехав на этот Остров, я первейшей своей заботой почитал посещение их лож. Я выяснил названия тех из них, где говорят по-французски. Мне указали ложу «Esperance» как самую регулярную. Этого вполне достаточно для настоящего масона, и мне никогда не приходило в голову наводить справки об общественном положении каждого члена этой ложи. Для того чтобы лучше изучить английский метод, я предложил себя в качестве кандидата. Должен признаться, я совершенно удовлетворен тем, что нашел в ложе «Esperance» отличных масонов, и каким бы ни было положение хороших людей, из которых она состоит, в обществе, я всегда буду гордиться тем, что ношу звание их брата.
По словам биографа инквизиции, Калиостро во время суда в Риме также признался в связи с масонским орденом в Лондоне, который «занят исследованием тайн алхимии, главным образом тайны Философского Камня»23.
К сожалению, я не нашел никаких прямых доказательств тому, что Калиостро был на самом деле инициирован в ложе «Esperance». Но тот факт, что подробные сведения об этом, изложенные в «Courier de l’Europe», не опровергались в прессе того времени, видится мне косвенным доказательством того, что Калиостро был принят и состоял в ней членом. Пусть факт посвящения Калиостро в масоны остается недоказанным, он, по всей вероятности, был в то время всеми признаваем как вольный каменщик, поскольку свободно посещал масонские ложи по всей Европе, включая Англию, а масонский Конвент, состоявшийся в Париже в 1785 г. по инициативе общества Филалетов, приложил совершенно исключительные усилия, чтобы убедить Калиостро принять участие в этом собрании и помочь найти истину в вопросе происхождения масонских символов, истоков и изначальных целей масонства. Ему неоднократно высылали письменные приглашения и даже отрядили специальную делегацию, но он отказался участвовать в Конвенте на том основании, что только в его лице представлено в Европе единственно подлинное масонство так называемого Египетского устава, и более тут нечего обсуждать24.
Этот Египетский устав, в котором Калиостро начал работать в Курляндии в 1779 г.25 и который позднее обрел немалую популярность в некоторых других странах Европы, в частности, во Франции, был, согласно признанию Калиостро Римской инквизиции, обнаружен им в старинном манускрипте авторства человека по имени Джордж Костон (George Coston), который он купил у лондонского букиниста в 1777 г.26 Но поскольку никто и никогда, кажется, не слышал о таком человеке и его работах, настоящее происхождение этой его масонской системы остается неизвестным. Теоретически Калиостро мог изобрести ее сам. В любом случае, инквизиция нашла описание его системы только в его же собственной рукописи, озаглавленной «Египетское масонство»27. После вынесения приговора эту рукопись «вместе с другими книгами, инструментами, символами и т.д. и т.п., имеющими отношение или принадлежность к вышеупомянутой секте», Папа Пий VI приказал публично сжечь28, что и было должным образом приведено в исполнение палачом на площади Минервы в Риме 4 мая 1791 г.29 Но краткое изложение системы Калиостро дано в книге, опубликованной инквизицией после суда30, а подлинные ритуалы восстановлены во французской рукописи, хранящейся в библиотеке Великой ложи Шотландии и опубликованной в серии выпусков официального органа французского мартинизма «L’Initiation» в период с ноября 1906 г. по июнь 1909 г.; они изложены также в предисловии к рукописи, написанном рукой Калиостро и обнаруженном в архивах Египетской ложи «Торжествующая Мудрость» (La Sagesse Triomphante)31, которая была основана самим Калиостро в Лионе в 1782 г.32 Согласно этим трем источникам, которые существенно не расходятся между собой33, система Египетского масонства Калиостро, если вкратце, состоит в следующем.
Калиостро утверждал, что Египетское масонство впервые распространилось волей Еноха и Илии, но с того времени в значительной степени растеряло свои былые чистоту и величие. Обычное масонство, по его словам, выродилось в сущую буффонаду и совершенно несправедливо исключило женщин из своих таинств. Но Великий Копт, основатель и Великий Мастер подлинного Египетского масонства во всех частях земного шара, научил его, Калиостро, как возродить славу Ордена в Европе и наделить его законными правами и привилегиями оба человеческих пола. В качестве цели этой Египетской системы заявлялось, что она призвана привести своих последователей к совершенству посредством духовного и физического возрождения и вернуть им состояние невинности, которой они были лишены через первородный грех. Мужчинам и женщинам были предписаны отдельные ложи и разные ритуалы, и последние принимались только в так называемые ложи адопции (Loges d’Adoption de la Haute Maconnerie Egyptienne), Великой Мастерицей которых была провозглашена графиня Калиостро. В эти ложи мужчины допускались в качестве посетителей. Кандидат мог исповедовать любую религию, но для вступления были абсолютно необходимы общая вера в существование Бога и бессмертие души. Кандидатам-мужчинам требовалось выполнить дополнительное условие – быть Мастером обычной символической ложи.
В ложах, основанных Калиостро как для мужчин, так и для женщин, работы велись в трех степенях, соответствующих таким же степеням цехового масонства и носящим такие же названия – градусы Ученика, Подмастерья и Мастера, или Мастера внутреннего Ордена. Как и в цеховом масонстве, символы солнца, луны, треугольника, круга, наугольника, циркуля, чисел три, пять и семь, равно как и чертежная доска, молитвы, наставления, лекции, торжественные обязательства, легенды о Царе Соломоне и Царе Хираме Тирском играли важную роль в ритуалах Калиостро. Но кроме этого, в них были введены определенная толика египетской символики и множество элементов алхимии, астрологии, каббалы и магии.
Фактически ритуал третьей степени не очень отличался от сеанса церемониальной магии. На этой степени ложа открывалась «Te Deum» («Тебя, Боже, славим»), молитвой к Иегове, и призванием семерых ангелов, которые повелевают семью планетами и окружают Престол Господень. После этого на первый план выходил Голубь – маленький мальчик или маленькая девочка, одетый в длинную белую мантию с красной каймой и голубыми фестонами. После молитвы и обета верности Голубь трижды одухотворялся дыханием Мастера. Эта церемония должна была ввести Голубя в состояние ясновидения и позволить ему (или ей) служить медиумом между миром духов и физическим миром. В этом состоянии Голубя помещали в особую скинию, или за ширму, и оттуда он отвечал на вопросы Мастера про то, полагают ли духи (семеро ангелов), что кандидат достоин получить наивысшую степень Египетского масонства, или на любые другие вопросы, которые мог задать Мастер. После этого с помощью шпаги в воздухе чертили мистические круги в четырех углах ложи, большую окружность чертили мелом в центре зала собраний, произносили определенные тайные слова, воскуряли ладан, миро, пепел лавра и пепел мирры на Север, Юг, Восток и Запад. После этого кандидата двое Избранных братьев помещали в центр круга. Его заставляли встать на колени и принести клятву. Затем он также трижды одухотворялся Мастером, вокруг шеи ему повязывали красную ленту, и Голубь декламировал пророчество, которое свидетельствовало, что кандидат благословлен семерыми ангелами.
За церемонией посвящения в каждой степени следовала продолжительная лекция. Та из них, которая предназначалась для первой степени, была посвящена Первичной Материи; для второй степени – процессам духовного и физического возрождения, для каждого из которых была даны детальные предписания; а для третьей – образам Розы как символа Первичной Материи, Пентагона (пятиугольника) как символа Великого Делания духовного возрождения и Феникса, воплощающего, что истинный вольный каменщик восстает из пепла и смерть не имеет более власти над ним.
В адоптивных степенях системы Калиостро, куда принимались женщины, что особенно повлияло на успех Калиостро в Курляндии и позже – в Страсбурге, Бордо, Лионе и Париже, ритуал первых двух градусов преимущественно основан на легендах о Царе Соломоне и Царице Савской, а также повествовании о райском Змее-искусителе, воплощавшем гордыню. Во второй степени кандидатка отсекала Змею голову и так обретала обетованную способность общаться с небесными духами. Церемония третьей степени была подобна той, что предназначалась для мужчин.
Такой, в нескольких словах, была система Египетского масонства по Калиостро. Она быстро набрала множество последователей и стала популярна среди высшей аристократии в нескольких европейских странах, несмотря на непривлекательную внешность и вульгарные манеры Великого Мастера. Известно множество описаний внешности Калиостро и его манер, сделанных людьми, которые лично встречались с ним34, и друзьями, и недругами, и вот как выглядит его примерный портрет, основанный на этих описаниях.
Он был ниже среднего роста, коренастый, с короткой шеей, круглым лицом, темными волосами и смуглым лицом, с круглыми черными живыми и исключительно пронзительными глазами, с широким немного вздернутым носом, полными, красными, почти все время раскрытыми губами, прекрасными зубами, сильными челюстями, полным выдающимся подбородком и маленькими ушами. Его манеры и речь были напыщенными, высокомерными, дерзкими. Он был исполнен самоуверенности и в то же время падок на лесть. Он был чрезвычайно красноречив, даже на тех языках, которыми владел хуже, обладал сильным и звучным голосом. Его выступления, которые были, как правило, очень впечатляющими, так и обычная речь, обычно носили уклончивый аллегорический характер, что делало все его ответы двусмысленными и неясными. Его искусство состояло в изречении расплывчатых сентенций так, чтобы воображение его слушателей могло истолковывать по-своему то, что они не смогли понять. Он был также достаточно расторопен и сметлив, чтобы избегать трудностей, когда ему задавали вопрос, на который он не мог должным образом ответить, или когда на него оказывали давление, чтобы он выполнял свои фантастические обильно раздаваемые обещания35.
Таким был человек, который внезапно появился в столице Курляндии Митаве в феврале или марте 1779 г.
—
