В данной работе я хочу уделить внимание такому элементу христианской традиции, как почитание икон и источнику этого почитания – культу святых. Не касаясь темы правильности самой практики почитания и её правомерности в рамках христианской традиции, предлагаю рассмотреть истоки данного культа и технологий его реализации.
Изображения святых и сцен Евангелия известны в христианстве со II века н.э., к IV веку христианские храмы активно украшались этими изображениями. Во времена гонений изображения часто носили символический характер, однако, после того, как христианство обрело официальный статус, предпочтение стали отдавать изображениям портретным. В 692 году (Трулльский собор, Шестой Вселенский в православной традиции) запрещает использование символических изображений святых, Девы Марии и Иисуса Христа, рекомендуя «отныне образ агнца, вземлющего грехи мира, Христа Бога нашего, на иконах представлять по человеческому естеству, вместо ветхого агнца»1. Точное время, когда иллюстрации библейских сюжетов и изображения основных действующих лиц из украшения и предмета назидания (для неграмотных или не знающих языка) перешли в разряд почитаемых предметов не известно. Вероятно, процесс этот развивался постепенно, но не занял длительного времени, так как человеку свойственно переносить на некий предмет, изображение, чувства, испытываемые к тому, кого он изображает или тому, что он символизирует. В настоящее время это проявляется, например, в собирании фанатами изображений своих кумиров, символики спортивных команд и пр.
Культ (почитание) святых столь же древняя традиция христианства. Оно узаконено Гангрским (середина IV в.) и Лаодикийским (около 360 г.) поместными соборами. Его основания содержатся в Новом Завете (Послание Иакова2 и 1 Послание Павла к Тимофею3): «Почитая святых, как верных слуг, угодников и друзей Божих, церковь, вместе с тем, призывает их в молитвах, не как богов каких, могущих помогать нам своей собственной силой, а как предстателей наших пред Богом, единым источником и раздаятелем всех даров и милостей и ходатаев наших, имеющих силу ходатайства от Христа, который «един (есть)» в собственном смысле и самостоятельный «посредник между Богом и человеками, предавший Себя для искупления всех». Предпосылки данной традиции находят и в Ветхом Завете4. Однако я предложу поискать их в другой, неиудейской традиции. Основание традиции почитания святых5, которых воспринимают не просто как пример правильной жизни в традиции, но как заступников перед богом, восседающих рядом с ним мы можем найти и в традиции Египта, и в традиции Греции. В бурлящем котле Александрии на рубеже эр сошлось множество учений, взаимно влиявших друг на друга и, в том числе, на зарождающееся и формирующееся христианство.
В Египте уже в период Древнего царства известны вырезанные на камне обращения к умершим, имевшим высокий статус6 (например, царские советники Меху и Кагемни), которых воспринимали как некое подобие богов. Эти молитвы содержат просьбы и обращения за покровительством, имеющим, судя по текстам в гробницах, доступ в зал божественного суда. Кроме этого (всё в тех же текстах) за ними признаётся способность действовать в мире живых: давать защиту и покровительство тем, кто их почитает, и наказывать тех, кто им не угоден. В период Среднего царства культ умерших высокопоставленных заступников продолжает своё существование (например, культ умершего наместника Хекаиба в Элефантине). Им возносят молитвы и приносят дары в расчёте заслужить их расположение и получить некие блага. В период нового царства выделяется культ почитания Аменхотепа сына Хапу, бывшего при жизни царским сановником и архитектором. В надписях на его стелах речь уже прямо идёт о заступничестве и посредничестве: «О люди Карнака, желающие узреть Амуна, придите ко мне! Я передам ваши просьбы, ибо я — заступник пред этим богом»7. К этому же периоду относится культ Имхотепа, советника 1 фараона 3 династии Джоссера. Он получает более узкую «специализацию», покровительствуя врачам и писцам. Этот культ сохранился в римскую эпоху, когда к Имхотепу обращались с вопросами о том, как лечить ту или иную болезнь, получая ответы во сне (практика, известная как инкубация сновидений).
Параллельно с этими культами существовали и более простые, «народные», способы обращения к умершим, как с за советами, так и с просьбами. Вопросы и просьбы писались на глиняных или металлических изделиях (чашах, статуэтках), черепках, полосках льняной ткани, папирусах и помещались в захоронения или вблизи них. Умерший должен был передать просьбу богу подземного мира, куда отправляется или где пребывает. Но иногда умершие действовали и самостоятельно, то есть обращения были адресованы им самим. Обычно это достаточно незамысловатые просьбы: избавить от болезни, бесплодия, наказать врага, восстановить справедливость, оказать поддержку в каком-либо деле и пр., либо вопросы (также обычно бытовые). Как обращение к выдающимся умершим (культ героев, в том числе как высокопоставленных посредников и заступников), так и практика «писем умершим» характерны и для греческой культуры. Они известны как defixionum tabellae и представляют собой небольшие пластины свинца с надписями, датируемые IV в. до н.э.– III в. н.э. Эти письма помещались непосредственно в захоронения или закапывались в землю рядом с храмами и местами почитания определённых богов. Их тексты также представляют собой вполне бытовые просьбы, в том числе магического характера (проклятия, защита, привороты и пр.). В табличках, датируемых нашей эрой, текст становится более объёмным и, зачастую, стандартным. Это говорит о появлении некоей традиции, укреплении и развитии мнения о том, что для получения наиболее качественного результата необходимо не только обратиться по нужному адресу, но и использовать правильный текст, формулу. Обращаться к богам или их посредникам в произвольной форме более не считается достаточно надёжным. Тексты составляют профессионалы.
Известны и греческие культы выдающихся умерших, подобные египетским. «Специализируются» они, по большей части, на предсказаниях. В пример можно привести два широко известных оракула: оракул Амфиарая в Оропе и оракул Трофония близ Ливадии. И Амфиарай, и Трофоний, согласно мифу, пользовались покровительством богов, иногда считаясь их потомками8. Амфиарай, царь Аргоса, один из участников Фиванского похода, получил дар пророчества ещё в юности. В его храме откровения получали в виде пророческих сновидений во время сна на шкуре жертвенного животного. Трофоний, подобно Аминхотепу, при жизни был зодчим, строителем Дельфийского храма, Лебадийского прорицалища, сокровищницы Рампсинита9. За его пророчествами, после сложных очистительных процедур, спускались в пещеру, где, по описанию, наяву слышали пророчество, даваемое голосом. Так умершие, имеющие «особые заслуги», становились провозвестниками воли богов, заведующих и распоряжающихся судьбами людей.
Не смотря на то, что святых в христианстве призывают почитать как примеры, у каждого из них есть собственная «специализация», область, которой он покровительствует, круг вопросов, с которыми к нему обращаются. Они читаются приближёнными бога, своеобразными посредниками между богом и человеком. Часто в молитвах встречается фраза «Св. [такой-то] моли Бога о нас». Таблички в настоящее время, конечно, не закапывают, да и жертва (обычно в виде денежного взноса) более предназначается «на храм», но (по массовому убеждению) чтоб молитва была услышана необходимо поставить свечку перед иконой, изображением конкретного святого. Иногда используются небольшие записочки, оставляемые около иконы, в стене храма, ином месте, связанном со святым. Обращаться к нему также следует правильно – прочесть молитву. Заранее составленные тексты молитв-обращений существуют для каждого святого и, как правило, вполне официально, печатаются в специальных сборниках.
Подобно тому, как упомянутые оракулы имели свои изображения (обычно в виде богато украшенных статуй), святые имеют собственные изображения, создаваемые по определённым канонам и имеющие богатые украшения. Очевидно, что это не просто изображение, часть обстановки храма, но его действующий элемент. Икону должным образом освящают, вводят в оборот, «активируют». Не освящённое особым ритуалом изображение не является культовым предметом. В дальнейшем с этим предметом на постоянной основе проводятся определённые действия, церемонии: окуривание ладаном, зажигание свечей и лампад, молитвы. Эти действия могут быть как повседневными, так и праздничными, проводимыми в определённые дни на регулярной основе. Изображение воспринимается как окно к святому, а через него к богу, своеобразный коммуникатор.
Такие «коммуникаторы» известны в дохристианскую эпоху. В Греции искусство их изготовления было известно как телестика: «одушевление статуй» или «делание богов»10. Это искусство упоминается (и обосновывается) в герметическом трактате «Асклепий» (ч.3). Человек создаёт изображение (статую) бога, но так как сам не может дать статуе души, действуя при помощи «трав, камней и воскурений», привлекает даймона11, который «поселяется» в статуе и «удерживается» в ней средствами симпатической магии (дальнейшими ритуалами и приношениями). Если не совершать воскурений и приношений, связь оборвётся, и статуя вновь станет лишь статуей. Такое искусство необходимо человеку, чтобы связаться с высшими принципами, богами, которые не вовлечены в человеческую деятельность и безучастны к нему. Так формируется контакт с силами, способными действовать в мире человека, в контакте с ним, непосредственно вовлекаемыми в его дела.
Таким образом, исток традиции почитания икон, как средства коммуникации, и святых, как приближённых к человеку, но, всё же, выдающихся, не совсем уже принадлежащих к человеческому уровню, заступников, очевидно, находится вне христианства. Эта традиция и технологии, применяющиеся в ней, намного старше и уходят корнями в древние практики. Тем не менее, они (и не одни они) весьма органично вплелись в новую традицию, став значительной её частью. Кроме того, можно видеть, что понимание технической стороны процесса (вполне разработанное в Греции), в основном, утрачено в христианстве. Действие превращено в традицию, содержание которой не интересует представителей данного религиозного направления. Христианство – та традиция, где этот элемент (пусть чаще всего неосознанно, без понимания сути действия) передаётся в виде живой практики.
—
