Кроме разделения знаков Зодиака на восходящие и нисходящие относительно направления небесных странствий человеческой души — соответственно, от Козерога до Рака и от Рака до Козерога, существовало также и их подразделение, по другому немаловажному признаку, на шесть высших и столько же низших знаков: за 2455 лет до нашей эры это были, соответственно, зодиакальные знаки от Тельца до Скорпиона и от Скорпиона до Тельца, а за 300 лет до Рождества Христова — соответственно, от Овна до Весов и от Весов до Овна. Таким образом, Зодиак подразделялся на Царства Добра и Зла, Света и Тьмы, Ормузда и Аримана (у персов), Осириса и Тифона (у египтян).
По персидскому учению, шестью высшими знаками Зодиака — Овном, Тельцом, Близнецами, Раком, Львом и Девой — руководили шесть первых благих гениев, сотворенных Ормуздом, в то время как шестью остальными — Весами, Скорпионом, Стрельцом, Козерогом, Водолеем и Рыбами — руководили шесть первых злых гениев — дэвов, сотворенных Ариманом. Душа человеческая счастлива, когда пребывает во власти первых шести из этих зодиакальных знаков, и только проходя через период правления седьмого знака, Весов, она начинает ощущать веяние зла. После этого знака она вступает в обитель Тьмы и Зла, в которой правят знаки, соответствующие по времени и следующие за Осенним равноденствием; снова в обитель Добра ей суждено попасть, только когда она возвратится под влияние знаков Весеннего равноденствия. Весы отбирают у нее внутренние силы, которые впоследствии Овен возвращает ей. Это необходимое и неизменное течение жизни, подтвержденное авторитетом виднейших мудрецов древности и закрепленное существующими до сих пор знаками и эмблемами.
Саллюст Философ, говоря о Празднике Радости, отмечавшемся в день Весеннего равноденствия, и о Дне траура в ознаменование поругания Прозерпины — в день Осеннего равноденствия, — пишет, что первый из них отмечался в этот день в соответствии со временем возвращения человеческой души к богам, с моментом торжества сил Света над силами Тьмы, дня — над ночью; именно тогда, по его словам, души быстрее всего восходят к своему Первопринципу, а то время, когда Тьма снова торжествует над Светом, благоприятствует нисхождению душ во тьму Тартара.
По этой причине, пишет Фирмик, древние астрологи указывали, что река Стикс протекает в районе восьмого градуса созвездия Весов. Он полагает, что под Стиксом они аллегорически подразумевали Землю.
Император Юлиан дает такое же толкование, только несколько более развернутое. В качестве пояснения, почему царственные Мистерии Цереры и Прозерпины отмечались в день Осеннего равноденствия, он приводит довод, что в это время люди более всего опасались злого влияния начинающих побеждать сил Мрака и Ночи на свои души. Таким образом, эти Мистерии были для народов древности мерой предосторожности и средством обеспечения собственной безопасности на тот период, пока бог Света пребывает в обители Тьмы, на противоположной стороне видимого мира; в период же Весеннего равноденствия, продолжает он, опасений были гораздо меньше, потому что тогда бог Света возвращался в видимый мир, призывал к себе людские души и являл себя как их Спаситель. Ранее он пространно рассуждает о роли Солнца как собирателя и избавителя человеческих душ в своем лучезарном сиянии. Он пишет об этом, рассуждая о Мистериях Атиса, погибшего и воскресшего к новой жизни, и о празднике Радости, отмечавшемся на третий день после периода траура по умершему богу; таким образом он поясняет, почему эти празднества проводились в день Весеннего равноденствия. Причина, как он полагает, очевидна. Солнце, приближаясь к Земле в период Весеннего равноденствия, увеличивает продолжительность светового дня: поэтому это время и видится наиболее подходящим для проведения данных церемоний. Ведь кроме того, что существует очевидная и неразрывная связь между природой богов и субстанцией Света, Солнце также обладает явной притягательной силой, воздействующей на материю, например, его тепло побуждает к росту всю земную растительность и т.д. Так почему бы тогда ему не притягивать точно таким же образом к себе людские души? Следовательно, коль скоро свет аналогичен божественной природе и благоприятствует человеческим душам, стремящимся возвратиться к своему божественному Первоисточнику, Первопринципу, коль скоро свет побеждает тьму в день Весеннего равноденствия, удлиняя день в ущерб ночи, и коль скоро Солнце обладает сверхъестественной энергией, которая превыше простой тепловой энергии его лучей, — следовательно, человеческие души, по этой теории, притягиваются солнечным светом. Он не продолжает, однако, эти объяснения, говоря, что все, что кроется за ними далее, не должно принадлежать профанам, а относится к области тайного учения, известного только посвященным в таинства действий Божества, к числу каковых посвященных относится халдейский автор, слова которого Юлиан приводит в своем труде и который был, по его словам, посвящен в Мистерии Света, или Бога Семи Лучей.
Души, происходящие от Первопринципа Света, полагали древние, неразрывно связаны ходом своей жизни здесь, на Земле, с Его небесными путями, а поэтому не могут оставаться безучастными и не испытывать на себе влияния эволюций великого небесного светила, попеременно то победителя, то побежденного в вечной баталии со Злом.
Это подтверждается анализом многочисленных эмблем и символов, использовавшихся в Мистериях. Одной из этих эмблем и является Змей, отличительный знак данного градуса. В соответствии с космогонией иудеев и гностиков, эта рептилия предопределяет судьбы людских душ. Она была священной эмблемой Мистерий Вакха и Элевсина. Плутон попрал честь Прозерпины, приняв вид Змея; а египетский бог Серапис всегда изображался или восседающим на Змее, или обвитый им. Змей же изображался и на митраических памятниках, а египтяне наделяли его свойствами Тифона. Свившийся кольцами священный василиск с приподнятыми головой и хвостом был священной эмблемой власти фараона. На памятниках древнего Египта их изображалось по два, по сторонам священной крылатой земной сферы. На одной из священных табличек в древней фиванской гробнице изображен бог, пронзающий копьем голову змея. На другой табличке, найденной в Храме Осириса в Филах, изображено древо, с одной стороны которого стоит мужчина, а с другой — женщина, а перед деревом — поднявший голову василиск, увенчанный рогами с диском между ними. Голову Медузы окружали крылатые змеи, которые по отсечении ее головы образовали своими телами священную иерограмму, или священный жреческий шифр орфиков — змеепоклонников. Практически у всех народов древности символ Змея соседствует с изображением сферы или диска.
На небесной сфере прямо над Весами — знаком, через который души нисходят, или совершают падение, на Землю, — находится Змей, крепко схваченный Змееносцем. Голова рептилии находится прямо под Северной Короной, названной Овидием Либерой, или Прозерпиной; оба эти созвездия восходят сразу за Девой (то есть Исидой), стоящей ногами на восточном горизонте в миг восхода Солнца в день равноденствия. Поскольку Змей простирается над обоими знаками — и Весами, и Скорпионом, — он является вратами нисхождения душ на протяжении всего времени, пока эти знаки управляют Осенним равноденствием. Эту идею символизировал змей, которого бросали на грудь посвящаемому в таинства Вакха Саба-Зевса.
О том же говорит и аллегорическая фраза: «Змей порождает Быка, а Бык — Змея». В ней говорится о двух противоположных созвездиях, управляющих двумя равноденствиями года, двумя небесными вратами — восхождения и нисхождения душ, — одни из которых восходят, когда заходят другие. Осенний Змей управляет падением душ, снова воскресающих к жизни под живительным воздействием весеннего Быка, на котором восседал Митра, чьи свойства позже восприняли Вакх-Загревс и египетский Осирис в своих Мистериях, в которых гибель и воскресение души аллегорически представлялись образом умерщвляемого и воскресающего Быка.
Позже воскресающее Солнце приобрело образ Овна, или Агнца, и в Мистериях Амона изображалось воскресение душ при прохождении через этот знак после того, как они пали и погибли, пройдя через знак Змея.
Змееносец — это и Эскулап, бог-врачеватель. В Элевсинских Мистериях учили, что это созвездие располагается на восьмом небе, и на восьмой их день отмечали праздник Эскулапа, также именовавшийся Эпидавриями, то есть праздником Змея Эпидавра¹. Змея была посвящена Эскулапу, а также связана с различными перипетиями мифа о Церере.
Таким образом, возлияние вина на землю во спасение душ и обращение с мольбами к двум небесным вратам — дневным и ночным — были связаны с понятием о восхождении и падении душ.
Церера и Змей, Юпитер Амон и Бык, — все они фигурировали в Мистериях Вакха. Предположим, что Овен — то есть Юпитер Амон, — в котором пребывает заходящее Солнце, находится на Западе; тогда Дева (Церера) окажется на восточном горизонте, а за ней будет непосредственно следовать Корона, то есть Прозерпина. Предположим далее, что заходит знак Тельца; тогда Змей окажется на Востоке, и наоборот. Следовательно, оказывается, что Юпитер Амон, или Солнце в Овне, побуждает Корону следовать за восходящей Девой, а далее следует Змей. Предположим, что, напротив, Солнце находится — в период другого равноденствия — вместе с Весами на Западе в соединении со Змеем под Короной; тогда на Востоке взойдут Телец и Плеяды. Именно так следует толковать все легенды о порождении Быка Змеем и Змея Быком, а также об ужалении Скорпионом гениталий небесного Быка, каковой сюжет часто встречается среди изображений на митраических монументах, а равно и миф о зачатии Церерой ребенка от Зевса после того, как тот бросил ей в грудь гениталии барана.
В Мистериях Вакха Овнорогого иерофанты держали в руках живых змеев и поднимали их над головой с криком «Эва/» или «Эвое/» — истинным, изначальным родовым именем змеи и названием созвездия, в котором астрономы древней Персии располагали и Еву, и Змея. Арабы называли его Хеван, Змееносца — Хава, а яркую звезду в его голове — Рас-аль-Хава². Использование иерофантами клича «эва» или «эвое» заставило Клемента Александрийского считать, что таким образом они призывали Еву, через которую в этот мир пришло Зло³.
В празднествах в честь Вакха также использовали мистическое опахало, обвитое змеями. В Мистериях Исиды василиски обвивали ручки священного сосуда. Орфики держали в своих храмах и кормили священных змеев, которые содержались в специальных ковчегах и ползали между священными хлебами во время справления Мистерий. У римлян змеи содержались при храмах Доброй Богини (Bona Dea) и Эскулапа. В Мистериях Аполлона разыгрывались сцены преследования Латоны⁴ змеем Пифоном. В египетских Мистериях змей Тифон преследовал Исиду.
Санхониафон пишет, что Тааут (Таот), толкователь людям воли небес, придавал божественность природе Дракона, или Змея, в чем ему следовали финикийцы и египтяне. В этих рептилиях больше жизни, больше живительной энергии, чем во всех прочих тварях; и эта энергия находит также выражение в молниеносном, огненном их движении без помощи конечностей, что также отличает их от всех прочих тварей. Они способны легко изменять внешний облик и приобретать черты, которых у них ранее не было, перемещаются с огромной энергией и скоростью. Старея, они просто сбрасывают старую кожу, а вместе с ней — и груз прожитой жизни, еще на много лет становясь молодыми и полными сил, при этом даже увеличиваясь в размерах и набирая энергию.
Египетские жрецы также держали ручных змей в своих храмах в Фивах. Таот сам рассуждает об этом в своих исследованиях, посвященных таинствам Змея. В другой своей работе Санхониафон пишет, что Змей бессмертен и перевоплощается сам в себя, а это, по мнению многих теологов, особенно индийских, — неотъемлемое свойство божества. Он также писал, что Змей не умирает никогда, разве только его убить.
Финикийцы называли Змея Агафодемоном (добрым духом), а у египтян был бог-змей Кнеф.
По словам Санхониафона, египтяне изображали Змея с головой ястреба — самой быстрокрылой птицы, и в египетских Мистериях старший иерофант — толкователь священных таинств — пускался в пространные объяснения этого символа, говоря, в частности, что это — священнейшее из всех живых существ, которое светом своих глаз освещало первозданный Космос, а как только закрывало их — повсюду в мире снова наступала тьма. В действительности Змей с головой ястреба, гений Света, или добрый гений, был богом Солнца.
Змею соответствовал иероглиф с фонетическим значением «т» или «дж». Его можно увидеть начертанным на Розеттском камне⁵. Рогатый змей был иероглифическим знаком Божества.
Евсевий пишет, что египтяне изображали мир в виде голубого круга, расписанного языками пламени и с изображением извивающегося змея с головой ястреба. Прокл пишет, что они изображали четыре стороны света в виде креста, а душу мира — Кнефа — в виде змея, обвивающего крест, свернувшись в форме круга.
У Анаксагора⁶ мы читаем, со ссылкой на Орфея, что вода и сосуд, ее изливающий, являются первопринципами всего сущего, породившими первое одушевленное существо, змея с двумя головами — львиной и бычьей, — между которыми располагалось изображение бога Геркулеса, или Крона, а от Геркулеса произошло Мировое яйцо, породившее, в свою очередь, небо и землю, разделившись на две полусферы, а из сердцевины этого Яйца появился Фанес — бог в образе Змея.
Египетская богиня Кен обычно изображалась стоящей на спине льва и держащей в руках двух змей. Ассирийцы называли эту же богиню Астартой или Ашторет⁷. Гера⁸, которой поклонялись в великом вавилонском храме, правой рукой держала за голову змею, а рядом с изображением Хеи, которой также поклонялись там, располагались даже две змеи.
На статуе из Куюнджика изображены два змея на столбах по сторонам от алтаря божественного огня, охраняемого евнухами. На алтаре возжен священный огонь, а к алтарю бородатый человек влечет жертвенного козла.
Змей храма Эпидавра был посвящен Эскулапу, богу врачевания, а спустя 462 года после основания города — после эпидемии — перевезен в Рим.
Финикийцы изображали бога Нома (Кнефа или Амона-Кнефа) также в виде Змея. В Египте изображение Солнца, поддерживаемого двумя аспидами, служило священной эмблемой Горхата — доброго духа, а изображения змея, обвивающего крылатый земной шар, венчало двери и окна всех храмов в качестве эмблемы верховного бога. Антипатр Сидонский именует «известным Змеем» Амона, а в Фиваиде часто находят мумии рогатых гадюк.
На древних тирских монетах и индийских медалях очень часто можно встретить изображение змеи, обвивающей ствол дерева. Пифон — божество-змей — считался прорицателем, а знаменитый треножник Дельфийского оракула был выполнен из золота в виде трехголового змея.
Портики всех египетских храмов увенчаны иерограммой Змея и Круга. Ее также можно обнаружить в убранстве храма Наки-Рустана⁹ в Персии, триумфальной арки в китайском Пекине, врат великого храма Чонди-Тива¹⁰ на Яве, городских стен Афин и храма Минервы в Тегее¹¹. Мексиканская иерограмма состояла из двух сплетенных змей, обвивающих круг, и каждая держала в пасти по человеческой голове.
На всех буддийских крестах в Ирландии вырезаны изображения змей. Змеи увенчивают и колонны древнего индуистского храма в Бурва-Сангхоре.
В древнем Египте он — вытянутый в длину — был символом божественной Мудрости, а пожирающий свой хвост — символом вечности.
В литургии религии Зороастра Змей был эмблемой Вселенной. В Китае кольцо с двумя змеями по сторонам служило эмблемой мира, поддерживаемого и управляемого мудростью и силой Творца. Вакханцы и вакханки несли во время праздничных процессий змей на руках или обвитыми вокруг шеи.
Змей, обвившийся вокруг Мирового Яйца, был символом, пользовавшимся уважением и у мудрецов Индии и Египта, и у друидов. Он заставлял задуматься об идее сотворения Вселенной. Змей с яйцом в пасти служил символом Вселенной, содержащей в себе зачатки всего развивающегося впоследствии посредством живительного влияния Солнца.
Уникальная способность змей сбрасывать кожу и, казалось бы, возвращать себе тем самым молодость и обеспечивать вечную жизнь, сделала их зримыми символами вечности и бессмертия. Женщины Сирии до сих пор пользуются сброшенной змеиной кожей как талисманом, оберегающим против бесплодия, как это делали поклонники Митры и Саба-Зевса. Порожденные Землей первые учителя людей и преобразователи первобытного мира — фоги, кекропы, эрихтеи — были наполовину людьми, наполовину змеями. Змей был также хранителем афинского Акрополя. Нахастан — Медный Змей пустыни¹² — стал для древних иудеев целительным и спасительным оберегом. «Будьте, — говорил Христос, — мудры, как змеи, и невинны, как голуби».
Змей также часто выступал в роли символа зла и враждебности. Он является одной из основных эмблем Шивы-Рудры¹³ — силы уничтожения и смерти; по легенде, он был убийцей Аэптида¹⁴, Идома¹⁵, Архемора¹⁶ и Филоктета¹⁷; в Эддах¹⁸ именно змей подгрызает корни Древа Жизни, а в греческих мифах он жалит в пяту Эвридику¹⁹. У иудейских авторов он обычно олицетворяет зло, но чаще всего — в индийской и персидской мифологиях. Когда космический Змей Васуки взбивал Мировой Океан, как масло, обвиваясь кольцами вокруг священной горы Мандар²⁰, на свет явилась священная Амрита²¹, или Вода Бессмертия; в это же время Змей извергал смертоносный яд, проникающий по всей Вселенной и отравляющий ее всю, однако Вишну, проглотив, обезвредил его. Ариман вторгается в обитель Ормузда, приняв змеиный облик; Небесный Бык — эмблема Жизни — ужален им и умирает. Посему неукоснительным обязательством любого верного последователя Зороастра было уничтожать рептилий и прочих нечистых тварей, но особенно — змей. Нравственное и астрономическое значение Змея были тесно связаны между собой. В Зенд-Авесте это соответствие приобрело вид максимы: Ариман, Первопринцип Зла, сотворил Великого Змея Зимы, напавшего на творение Ормузда — этот мир.
Змея, свернувшаяся в кольцо, во все времена являлась символом Времени, и для того, чтобы пояснить, насколько Время питает само себя, египетские жрецы кормили своих змей бычьим жиром в подземном гроте, тем самым ритуально воспроизводя питание Солнца в его зимних подземных чертогах плодородием всего солнечного года. Дракон Зимы преследует Амона, золотого Овна, вплоть до горы Кас²². Деву Зодиака жалит в пяту Змей, который восходит прямо вслед за ней одновременно со Скорпионом; и как мед — символ чистоты и духовного очищения — прописывался врачами древности в качестве противоядия, так и пчелы Аристея²³ — эмблемы изобилия Природы — были уничтожены Змеем и возродились к жизни в обители Небесного Быка.
Солнечный бог буквально обречен на конечную победу. Кришна сокрушает голову Змея Кальи²⁴; Аполлон уничтожает Пифона, а Геркулес — Лернейскую гидру, чей яд смердел гноем в ноге Филоктета, или Мопса²⁵, или Хирона²⁶, или Стрельца. Младенец Геркулес уничтожил ядовитых змей, проклятых богами, и, подобно Св. Георгию Английскому и Св. Михаилу Архангелу, воевал с гидрами и драконами.
Народы Востока были убеждены в том, что затмения Солнца и Луны вызываются жестоким демоном в обличии Дракона, или Змея; громкими криками и угрозами они стремились отпугнуть, отогнать его от своих жилищ. Это был и древний Левиафан²⁷, или Свернувшийся Змей, обездвиженный властью Иеговы и помещенный на небесном своде в качестве сияющего боевого трофея, и символ вечного Первопринципа Мрака, извечно преследующего Солнце и Луну. Настигая, он обвивает их своими кольцами и мешает светить.
Авторы последней из древнеиндийских аватар²⁸ и обеих Эдд полагают, что этот мир будет уничтожен изрыгающим пламя Змеем. Змей управляет световым годом в его конце, когда светило приближается к златому руну Овна; он же охраняет три золотых яблока Гесперид — три времени года — от приближающегося к ним Солнечного бога. Великий Уничтожитель змей в народной мифологии часто вступает со змеями в брачный союз: например, Геркулес и северный Дракон были прародителями народа скифов, — ибо Солнце кажется время от времени то победно восстающим над тьмой, которую олицетворяет Дракон Мрака, то падающим в ее объятия. Северное созвездие Дракона своими изгибами пронизывает Медведицу Зимы, и древние народы считали его опоясанием Вселенной, точно так же, как египтяне изображали Мировое яйцо обвитым Змеем.
Персы именовали Аримана «древним Змеем, лжецом от начала времен, Князем Тьмы, скитальцем обоих миров». Дракон был также широко распространенной эмблемой великих рек; и посему нет ничего удивительного в том, что скотоводческие племена древней Азии и их соседи, великие народы, населявшие наносные луга, почитали Дракона или Рыбу, в то время как окрестные народы использовали дракона для обозначения их самих; а затем они пали под грозными ударами Бога Иудеев, точно Левиафан, пораженный Богом.
В греческой мифологии Офион²⁹ боролся с Кроном, потерпел поражение в этой борьбе и был брошен в свою родную стихию — в море. Здесь он стал Оаннесом³⁰, или Драконом, Левиафаном водной половины материального мира, изрыгавшим водные потоки вслед за апокалиптическими женами, чудовищем, стремившимся уничтожить Гесиону³¹ и Андромеду и на время ставшим живой усыпальницей для Геркулеса и Ионы; отчасти он соответствует Рагаву из Книги Иова, пораженному и уничтоженному Иеговой.
Весной световой год, или Солнечный бог, снова появляется на небосклоне в образе Митры, или Европы, восседающей на спине быка; однако на другой оконечности Зодиака он восседает на символе водной стихии — крылатом коне Нестора³² или Посейдона; в то время как Змей, гелиакически восходящий в день Осеннего равноденствия и отравляющий своим смертоносным ядом холодное созвездие Стрельца, рассматривается в таком случае как аспид, «жалящий коня в пяту, ездец же назад падет». Тот же самый Змей – Оаннес Афрен, или Мусар Синкелла³³ — был и Змеем Мидгарда³⁴, утопленным Одином в море, который, однако, так вырос в глубинах, что постепенно опутал своими кольцами весь видимый мир.
Эти азиатские символы извечной борьбы Солнечного бога с Драконом Тьмы и Зимы постепенно проникли не только в легенды о сотворении Зодиака, но и в гораздо более замкнутый мир легенд Северной Европы; и Тор, и Один сражаются с драконами, а Аполлон — с Пифоном, огромным чешуйчатым змеем, Ахилл — со Скамандром³⁵, а Беллерофон³⁶ — с Химерой. В апокрифической Книге Эсфири, драконы возвещают «день тьмы и мрака», а Св. Георгий Английский, вероятно, каппадокийский князь, изначально был лишь одним из мифологических «близнецов» Митры. По легенде, Иегова «рассек Рагава и уязвил дракона». Последний из них является не только эмблемой опустошения земли, правителем глубоких океанических вод, но и руководителем заговора небесных бунтовщиков, восставших против Создателя звезд, которые, в соответствии с Книгой Еноха, «восходили не в свое время»; и хвостом своим он опутал треть Небесного Воинства и сбросил на Землю. Иегова «силой Своею разделил море, и главы драконов морских сокрушил». По древним персидским и иудейским легендам, в конце времен, в страшную Зиму этого мира, Дракон в течение некоторого времени будет пользоваться свободой и безнаказанностью, и это время станет для всех людей Земли временем несказанных бедствий; но, в конце концов, Змей будет пленен или сокрушен Мессией в последней страшной битве; или, если правильно истолковать талмудическую гиперболу о «поедании верными», он будет, подобно Васуки или Ариману, поглощен Первопринципом Добра и окончательно воссоединится с ним.
В вавилонском Храме Бэла рядом с изображением Реи располагались два больших серебряных змея, пишет Диодор, каждый весом около тридцати талантов; и в том же храме было изображение Юноны³⁷, в правой руке держащей голову змеи. Греки называли Бэла Велиаром, и Гезихий пишет, что слово это означало «дракон» или «змей». В произведении «О Бэле и Драконе» читаем, что в Вавилоне в одном храме держали огромного живого змея, которому поклонялись жители.
Ассирийцы, императоры Константинополя, парфяне, скифы, саксы³⁸, китайцы и даны, — все они украшали свои знамена изображением Змея, и в военной добыче, полученной Аврелианом после победы над Зиновией (Зенобией³⁹) было знамя «Persici Dracones»⁴⁰. Персы изображали Ормузда и Аримана в виде двух змеев, сражающихся за Мировое яйцо. Митру изображали в виде обвитого змеем существа с головой льва и телом человека. В Садре⁴¹ читаем: «Умерщвляя змей, ты следуешь Зенд-Авесте и совершаешь великое благодеяние, ибо сколько их ни убьешь, столько же умертвишь демонов».
Образ Змея, обвившегося вокруг шара или земной сферы, или выходящего из сферы, часто встречается среди изображений на персидских, китайских, египетских и индийских памятниках. Вишну изображался возлежащим на свернувшемся Змее, кольца которого образовали над его головой подобие свода. Махадэва изображается с одной змеей вокруг шеи, другой — в волосах, и двумя змеями, произрастающими из рук. Бхаирава⁴² восседает на свернувшемся кольцами змее, голова которого возвышается над головой самого бога. У Парвати⁴³ змеи вокруг шеи и пояса. Вишну — это Сохраняющий Первопринцип; Махадэва — это Шива, или Первопринцип Зла, Бхаирава — его сын, а Парвати — его супруга. Царя злых демонов в индийской мифологии именуют Нага — Царь Змей, в каковом слове мы слышим созвучие с древнееврейским именем Нахаш — Змей.
В семистах областях древнего Кашмира⁴⁴ люди поклонялись вырезанным из камня изображениям змей; а в Тибете изображение китайского Дракона украшало дворец Верховного Ламы. В Китае Дракон во все времена был символом верховной императорской власти, его изображали на государственных печатях, его скульптурные изображения стояли во всех храмах, его рисовали и вырезали на мебели, вышивали на одежде высшей знати. Император носит его изображение как своего рода герб или символ верховной власти, он изображен на императорских диадеме и скипетре, на всех вазах во дворце правителя. Китайцы верили в то, что некий Дракон неописуемой силы и невероятной длины обитает на небесах, в воздухе, в воде и в горах. По легенде, божество Фо-Хи было с виду как человек, но с драконьим хвостом, — и это сочетание будет более подробно истолковано вам в последующих степенях.
Дракон и Змей являются пятым и шестым по счету знаками китайского Зодиака, и индийцы и китайцы верят в то, что при каждом затмении Солнце или Луну пожирает гигантский Дракон или Змей, именуемый в Индии Асути, который своими кольцами обвивает земную сферу и созвездие Дракона; о том же повествует легенда о «войне в Небесах Михаила и ангелов его с Драконом».
Санхониафон пишет, что Таот учредил среди финикийцев поклонение змеям. Он пишет, что этот бог «освятил для людей весь род драконий и змеиный, и финикийцы, и египтяне в этом следовали его заблуждениям». Таот первым «создал изображение Целуса⁴⁵», то есть придал видимую форму понятию небесного Звездного воинства; наверное, Таот аналогичен древнеегипетскому Тоту. На тирских монетах времен правления Александра, часто изображались различные змеи в разном положении — обвивающие деревья, вертикально поднявшиеся перед жертвенниками, сокрушаемые сирийским Геркулесом.
Седьмая буква египетского алфавита — Зета, или «жизнь», — была посвящена Тоту и изображалась в виде змеи, стоящей на хвосте, а сам этот бог-врачеватель, аналогичный Эскулапу, изображался опирающимся на суковатую палку, обвитую змеей. Скрижаль Исиды, раскрывающая Мистерии этой богини, сплошь украшена изображениями змей, являющихся ее атрибутами, из которых главным был Аспид, изображения которого украшают тиары жрецов Исиды, головы ее статуй и царские венцы фараонов Египта. Серапис часто изображался с телом человека и змеиным хвостом, а иногда рядом с ним изображались два младших бога — один в виде змеи с головой быка, а второй — змеи с испускающей сияние головой льва.
На древнем священном сосуде из Дании, состоящем из нескольких отделений, изображен Змей, нападающий на коленопреклоненного мальчика, преследующий его, уползающий от него, молящий его о чем-то и беседующий с ним. И в связи с этим немедленно вспоминается изображение Солнца в начале светового года в виде мальчика, восседающего на лотосе, а также космогоническая связь Весеннего Солнца со Змеем Осени, которого оно то преследует, то бежит от него, то сосуществует с ним в относительном мире. Остальные изображения на этом сосуде несомненно относятся к символике Зодиака.
Основанием треножника дельфийской пифии служил медный или золотой трехглавый змей, свившийся кольцами, сужавшимися кверху, таким образом составляя коническую колонну, в то время как расположенные в форме треугольника головы служили ей подпорами. Точно такая же колонна была водружена на константинопольском ипподроме основателем города; одна из голов змея была впоследствии, если верить летописи, снесена Мехметом II⁴⁶ ударом железной палицы.
Древнего британского бога Ху именовали «Драконом — Правителем Мира», и колесницу его влекли змеи. Служители его назывались аддерами — «гадюками». Друид в поэме Талиессина говорит: «Я друид, я архитектор, я пророк, я Змей [Gnadi]». Колесницу богини Керидвен также влекли змеи.
В элегии об Утере Пендрагоне⁴⁷ о древних религиозных таинствах друидов говорится следующее: «Пока в Святилище все усердно призывают Скользящего Царя, пред которым бежит Сиятельный, на окутанные злом и тьмой гигантские камни; пока Дракон скользит меж священными сосудами с приношениями питья; пока приношения питья хранятся в златых рогах…» — и здесь отслеживается нечеткая, но явно таинственная параллель со Змеем Осени, преследующим Солнце на его пути через все знаки Зодиака к небесной Чаше, или Кратеру, а также со «златыми рогами молочно-белого быка», о которых читаем у Вергилия; и далее, через несколько строк, жрец-друид обращается к Бели, то есть Бэлу, уже известному нам вавилонскому богу.
Очень часто рядом со Змеем на древних памятниках изображался крест. Змей, обвивший крест, был изображен на знамени царей Египта. Его изображения многократно повторяются на парадной лестнице Храма Осириса в Филах, а на одной из пирамид Гизы изображены два коленопреклоненных человека, воздвигающие крест, обвитый поднявшим голову змеем. Знаменитый crux ansata в действительности является крестом, увенчанным свившимся в кольцо змеем, и это, наверное, самая распространенная эмблема на памятниках египетской древности; его на древних изображениях держат в руках практически все боги и жрецы. Памятники Египта позволяют судить о том, что такой формы были втыкаемые в землю колышки, к которым привязывали молодняк домашнего скота, а именно они со временем стали символом царей этой земли — пастырей человеческого стада.
Тевтонский, или Мальтийский, крест⁴⁸, состоящий из дуг, вписанных в круг, часто встречается и на египетских памятниках, символизируя пересечение звездных тропиков и колюров.
Кадуцей в руках у Гермеса, или Меркурия, у Кибелы, Минервы, Анубиса, Геркулеса Огмия⁴⁹, кельтского бога, олицетворяющего созвездие Девы, — это крылатый жезл, оплетенный двумя змеями. Изначально он изображался в виде простого креста, символизировавшего пересечение небесных экватора и центрального меридиана, колюра Равноденствий, а также четыре стихии, произошедшие из единого центра. Этот крест, увенчанный кругом, впоследствии — полумесяцем, начал символизировать Верховного Бога, то есть союз активной зачинающей и пассивной порождающей сил, и именно в силу этого значения он стал атрибутом Тота, или Меркурия. После этого его форма многократно изменялась, его ветви превратились в крылья, а круг или полумесяц — в двух змей, словно вырастающих из вершины жезла и переплетающихся между собой, замыкая окружность так, чтобы головы и шеи составили полумесяц, — именно в этом виде кадуцей изображался в руках Анубиса.
Тройная литера Тау⁵⁰ в круге и треугольнике аллегорически символизирует Священное Имя Господне, а также является схематическим изображением Божественной Троицы: Творящей, Сохраняющей и Разрушающей Сил, — а равно и трех Великих Светочей масонства. И если соединить масонский символ точки в центре круга с двумя параллельными линиями по сторонам с одинарным тау-крестом, у нас и получится древнеегипетский символ Тройного Тау.
Крестообразный столбик, увенчанный кругом, применялся в древнем Египте для измерения уровня воды в Ниле во время паводков. Во многих древних алфавитах можно встретить литеры, напоминающие по внешнему виду Тау и Тройное Тау.
В двух окружностях с Тау или Тройным Тау может быть соединен двойной куб, то есть совершенство — Совершенный Камень.
Crux ansata можно увидеть на скульптурных памятниках Хорсабада⁵¹, на украшениях из слоновой кости из Нимруда (в те времена их носил ассирийский правитель), а также на глиняных цилиндрах более поздней эпохи Ассирийского царства.
Поскольку одна буква Тау символизировала Единого Бога, практически никакого сомнения не может быть в том, что Тройная Тау, происхождение какового символа нам в точности не известно, изначально должна была символизировать тройственность Его властных атрибутов, то есть три масонские Колонны — Мудрость, Силу и Гармонию.
Пророк Иезекииль (9:4) говорит: «И сказал ему Господь: пройди посреди города, посреди Иерусалима, и на челах людей скорбящих, воздыхающих о всех мерзостях, совершающихся среди него, сделай знак [Тау]⁵²». Так приводят данный отрывок Вульгата⁵³ и некоторые еще более ранние списки Септуагинты. Этот знак Тау имел форму креста, использующегося в символике данного градуса, и имел значение жизни и спасения. Прототипом греческой литеры «тау» определенно служили самаритянская «тау» и эфиопская «тавви», и у Тертуллиана, Оригена и Св. Иеронима читаем, что в древнейшие времена древнееврейская «тав» (Л) также писалась в форме креста.
В древности знаком Тау судьи помечали чело оправданных судом в знак их невиновности. Полководцы приказывали отмечать этим знаком воинов, невредимыми вернувшихся с полей сражений в знак их неуязвимости и Божественного покровительства им.
Тау-крест был священным символом и для друидов. Срубив у дерева лишние ветви, они оставляли его в форме тау-креста, тщательно оберегали и освящали в ходе специальных священнодействий. На стволе дерева они аккуратно вырезали слово «Тау», полагая его Именем Бога. На правой ветви этого креста они вырезали слово «Хесульс», а на левой — «Белен» или «Беленус», в то время как между ними — слово «Тарамис». Так они представляли себе Святую Троицу.
Знаку креста определенно оказывали должное почтение народы древних Индии, Египта и Аравии, и это за тысячи лет до пришествия Христа! Повсюду он был священным символом. Индийцы и кельтские друиды строили свои храмы⁵⁴ в форме креста, на что явно указывают сохранившиеся до сих пор руины их древних храмов, например в Классернисе⁵⁵, что на острове Льюис⁵⁶ в Шотландии. Они представляют собой круг из двенадцати камней: каждой стороне света — Востоку, Югу и Западу — соответствуют по три камня. В центре — изображение Божества, в то время как к Северной части ведет дорожка, проложенная между двумя рядами по девятнадцать камней, и с еще одним — при входе. Огромная пагода в Бенаресе⁵⁷ также имеет в плане крест, равно как и древний священный грот друидов в ирландском Нью Грендже⁵⁸.
Тот же символ держала в руках и статуя Осириса в древнем Риме, равно как и статуи Исиды и Цереры, а мистериальные пещеры высокого посвящения устраивались в форме этой же фигуры, с пирамидой над «sacellum», то есть центром, Святая Святых.
Изображения крестов можно встретить и на камнях Храма Сераписа в Александрии, и множество тау-крестов — на статуях Алабастиона⁵⁹ и Эсны в Египте. На монетах часто изображалась эмблема египетского бога Кнефа — крест в круге.
Crux ansata был священной эмблемой Осириса, и его царский жезл оканчивался именно этим изображением. Также он был эмблемой Гермеса, священнейшим из иероглифов, который считали обладающим таинственными силами и добродетелями, чудотворным амулетом.
Священную литеру Тау часто держат в руках мумии, обнаруживаемые между передними лапами Сфинкса на священной дороге из Луксора⁶⁰ в Карнак. В виде литеры Тау каббалисты изображали число 10, Число Совершенства, определяющее Небеса, а также пифагорейский Тетрактис — Неизрекаемое Имя Господне. Изображения тау-крестов также можно встретить на камнях фронтона Храма Аменофиса III⁶¹ в Фивах. Этот фараон правил именно в то время, когда израильтяне завоевали Ханаан. Египетские жрецы выносили этот крест во время всех священных процессий.
Тертуллиан, сам будучи посвященным, сообщает, что знак Тау наносили на лоб всем инициированным в Мистерии Митры.
Одинарная Тау символизировала жизнь, поэтому, если она заключалась в круг, то начинала символизировать Жизнь Вечную.
При помазании на царство, в знак посвящения в Высшие Мистерии и допущения к верховной светской власти, на уста царя налагали знак Тау.
В древнеиндийских Мистериях тау-крест под именем «тилак» рисовался на теле кандидата в знак отделения того от всех остальных людей после посвящения в священные Мистерии.
На вертикальной Таблице Царей, обнаруженной в древнем Нимруде, запечатлены имена тринадцати Великих Богов (среди которых есть Яу и Бэл), причем каждое из их имен начинается крестообразным клинописным знаком.
Знак креста появляется также на древней финикийской медали, обнаруженной среди руин древней Сити, на буддийском обелиске недалеко от Ферна, что в Россшире⁶², на буддийских круглых башнях Ирландии и на поражающем воображение обелиске того же времени в Форресе⁶³, что в Шотландии.
На стенах храма в нубийском⁶⁴ городе Калабче⁶⁵ изображены три царственные фигуры, каждая из которых держит в руках crux ansata.
Как и подземный митраический храм в ирландском Нью Грендже, пагоды Бенареса и Матуры⁶⁶ в плане имеют крест. Возведенные во времена незапамятные, до сих пор стоят буддийские кресты в Клонмакнойсе⁶⁷, Фингласе и Килкуллене⁶⁸ в Ирландии. Где только ни обнаруживают буддийские памятники — в Индии, на Цейлоне или в Ирландии, — повсюду встречается знак креста, потому что, по легенде, Будда, или Будд, был распят на нем.
Все планеты, известные народам древности, обозначались в виде таинственных крестов, так или иначе связанных с теми или иными солнечными или лунными символами: Сатурн — крестом над полумесяцем, Юпитер — крестом под полумесяцем, Марс — крестом на окружности, Венера — крестом под окружностью, Меркурий — крестом, заключенным в окружность и полумесяц.
Солнцестояния в знаках Рака и Козерога были Вратами Небесными и двумя Геркулесовыми столпами, за которые Солнце не удалялось никогда; и в наших ложах они до сих пор представлены в виде колонн Яхин и Боаз, а также в виде двух параллельных линий по сторонам от точки внутри круга — эмблемы Солнца между тропиками Рака и Козерога.
Пламенеющая Звезда в наших ложах, как мы уже говорили, олицетворяет Сириус, то есть Анубиса, или Меркурия, Хранителя и Водителя Душ. Наши древние английские братья также почитали ее символом Солнца. В древнейших наставлениях читаем: «Пламенеющая Звезда, или Слава, в центре повествует нам о великом светиле — Солнце, освещающем Землю и своим благотворным влиянием дарующем жителям ее благословение». В тех же наставлениях говорится, что она является эмблемой осмотрительности (Prudence). Само латинское слово «prudentia» означает в своем первичном, более широком, смысле «предвидение», и соответственно, величественный символ Пламенеющей Звезды изначально имел значение всеведения, — то есть, в сущности, Всевидящего Ока, каковым для народов древности было Солнце.
Даже кинжал, символ Избранников Девяти, использовался в древнейших Мистериях Митры; жрецы красили его лезвие в черный цвет, а рукоятку — в белый, тем самым донося до учеников мысль о существовании Первопринципов Света и Тьмы.
Исида, или Церера, как сообщает Эратосфен, была мифологическим воплощением созвездия Девы, которая испокон веков изображалась в виде женщины со снопом злаков в руках. Разнообразные эмблемы, соответствующие ей, по описанию, данному Апулеем: и две змеи по бокам, и золотая ваза с ручкой, обвитой змеей, и животные, следовавшие за ней в священной процессии — медведь, обезьяна и пегас, — символизируют созвездия, которые восстают одновременно с Девой, когда она в день Весеннего равноденствия оказывается у Восточных небесных Врат в сиянии лучей полнолуния.
Чаша, освященная и Мистериями Исиды, и Элевсинскими Мистериями, в действительности была созвездием Чаши, или Кратера. Священный сосуд Мистерий Исиды имеет свое небесное отражение. Олимпийская хламида, в которую облачался посвященный, представляла собой прекрасную ризу, усыпанную изображениями змей и других животных, а под ней было еще двенадцать священных облачений, в которые кандидата одевали в святилище в ознаменование небесного пути двенадцати знаков Зодиака, в то время как предшествующие посвящению семь его погружений в море символизировали семь сфер, через которые проходит душа, дабы обрести положенное ей пристанище в нижнем мире в человеческом теле.