Великая Символическая Ложа России и Союзных Стран Древнего и Изначального Устава Мемфиса-Мицраима
Великая Символическая Ложа России и Союзных Стран Древнего и Изначального Устава Мемфиса-Мицраима
Великая Символическая Ложа России и Союзных Стран Древнего и Изначального Устава Мемфиса-Мицраима

Древний и Изначальный Устав Мемфиса-Мицраима

Древний и Изначальный Устав Мемфиса-Мицраима
Масоны в России

Великая Символическая Ложа России и Союзных Стран Древнего и Изначального Устава Мемфиса-Мицраима

П.Г. — Мои впечатления от Посвящения

Мне непросто рассуждать о впечатлениях от инициации. О пути к посвящению говорить не получается потому, что в таком случае я должен высказываться от чужого лица. Передать впечатления человека, которым ты более не являешься ― особенная задача. Она предполагает вымысел, но это ― не тот инструмент, который я хочу взять.
Также мне сложно рассуждать о нынешнем себе. Я настолько сильно сжился с новыми чувствами и ощущениями, они настолько глубоко укоренились во мне, что трудно уже изменить интеллектуальную оптику. Поэтому я рад тому, что у меня есть возможность создать эту работу ― скорее всего, много лет спустя я взгляну на нее глазами совсем другого существа.
Я потрясен духовной сущностью нашего устава ― ее мощью и властностью. Свое первое соприкосновение с ней я получил во время опроса под повязкой. Это никак не было связано с самим опросом. Давать ответы с повязкой на глазах ― само по себе необычно, ― но, по-моему, каждый ищущий посвящения вряд ли способен поразить его: он уже отвечал на те же вопросы во время собеседований.
Удивительное началось когда я шел к мастерской. Это было особенное чувство наполненности бытия, посещающее меня, к сожалению, не так часто, как я этого хотел бы. Еще печальнее то, что я не в силах передать его. Крепкий ветер, мое внимание ко всем световым рефлексам на стенах старых домов, отчетливое ощущение во всем теле каждого шага, лестница вниз. Узкое преддверие, притолока двери в храм. Из-за двери, внезапно чуть приоткрывшейся, пришел запах воскурений. Я легко узнал его и отчего-то удивился ему. Это было еще до того, как у меня на глазах оказалась повязка, и я оглядел еще раз полутемные стены, потолок, будто бы лежащий на них пластами света и тени.
Голоса раздавались совсем рядом, я будто бы мог дотянуться рукой до каждого, хотя я понимал, что это не так. Ответы на вопросы: я пытался поймать себя на какой-то конкретной эмоции, на каком-то одном чувстве. Вот, например, если бы я испытывал удовольствие от того, что все внимание направлено на меня, ведь людям приятно, когда их заинтересованно спрашивают о чем-то. Неожиданное внутреннее молчание в ответ.
Я понял, что коснулся того, чего не касался прежде. Больше всего это напомнило мне прикосновение живого существа, нежели впечатление от некоего коллективного состояния. Это не сравнимо ни с лекцией, ни с митингом, или даже с церковной службой.
Собеседовавшие меня братья A.S. и E.K. говорили, что подать прошение, пройти собеседования и опрос под повязкой (с одной стороны) и посвящение (с другой стороны) ― это не одно и то же. Теперь я понял, что они говорили не сколько о некоей последовательности необходимых действий, столько об определенных состояниях души, требуемых для каждого этапа и достижимых или не достижимых кандидатом или аспирантом.
Мое окончательное намерение вступить в братство возникло только после опроса под повязкой. Я был поражен тому, насколько это намерение отчетливо проявилось во мне и решил испытать его. Перед посвящением пытался возжечь в себе все, что помогло бы мне избежать его, и, признаюсь честно, в ход шло топливо весьма дурного свойства.
Так, я пытался заставить себя поверить в то, что будет плохо, что я посвящаюсь не один (я знал, что вместе со мной будет проходить инициацию другой аспирант), будто мне будет уделено меньше внимания и проч. И я был удивлен тем, что в своих размышлениях я постоянно соскакивал на что-то другое.
Такие размышления не вызывали у меня эмоций, постоянно исчезая из фокуса. Как бы я ни старался испытать свое намерение пройти инициацию, я наталкивался на твердую уверенность внутри себя. Как мне казалось в то утро, она была вдохновлена чем-то внешним. Когда брат R.V. представил мне брата A.G., вместе с которым я и проходил посвящение, то сразу понял, что в тот час для меня нет человека более близкого. Я и поныне убежден, что нас связывают особенные узы.
Вопросы философского завещания были давно для меня решенными, и у меня осталось еще вдоволь времени для того, чтобы поразмышлять. Я вжался в жесткую спинку стула, и мне представилось, что вся вселенная вокруг меня движется, и движения ее сокрушительны, и лишь в этой маленькой камере мы пребываем в безопасности. Эти тонкие, и в то же время, сильные ощущения контрастировали с тем, к чему я готовил себя, ведь на всякий случай я ждал и какой-нибудь случайной нелепости.
Перед посвящением некоторые мои будущие братья говорили о том, что масонство, возможно, представляет собой не то, что я ожидаю. Поэтому на всякий случай, в качестве своего рода вакцины, в последние перед посвящением дни я вспоминал эпизод из «Вольного каменщика» Михаила Осоргина ― собственно, пребывание главного героя, Егора Тетехина, в камере размышлений:

Ждать пришлось долго. Глаза Егора Егоровича присмотрелись к полумраку. Было, конечно, очень любопытно, но нестрашно: мишура явная. Скелет не настоящий. Из надписей страшна: «Ты сам таков будешь». Егор Егорович решился посмотреть, что в вазах: в одной оказалась самая обыкновенная поваренная соль, крупная, грязная и влажная, на дне другой вазы ― пропылившийся желтый порошок. Мимо запертой на ключ двери шаркали ноги: рядом с этой комнатой была уборная. Двое, проходя, громко разговаривали:
― Если рано кончится ― в белот сыграем?
― А ты на агапу не останешься?
― А ну ее!

Ложи созданы людьми, наша ― тоже, и, как все человеческие творения, не идеальна. Но все же многое из того, что я увидел и испытал в день посвящения и в уже миновавшие дни работ, оказалось намного лучше смутного ощущения, которое было у меня прежде. Так проводят рукой по запотевшему стеклу: хотя оно пропускало лишь немного света, было ясно, что за окном хорошая погода. Но вот стекло протирают и удивляются, какой за окном по-настоящему чудесный день.
Ритуал обнял мои чувства. Я думал о вагнеровском Gesamtkunstwerk (композитор замышлял его как универсальное произведение искусства, сочетающее в себе все существующие). Впрочем, я чувствовал намного больше, чем способно дать произведение искусства.
<…> После посвящения я целую неделю настолько сильно был сконцентрирован на своих ощущениях, что вряд ли мог до конца определить причины того, чем конкретно они вызваны <…>
Сегодня я ощущаю лишь глубокую привязанность к духовной сущности нашего послушания ― привязанность, все свойства которой мне трудно осознать, но власть которой я не могу не признавать. Я очень хочу постичь суть этой привязанности.
Произошедшее со мной подтвердило верность моего выбора. Я испытал большее удовольствие, когда почувствовал, что все построенное в нашей ложе ― к чему бы не относилось это строительство ― покоится на верном основании. Я рад присоединить свои скромные усилия к общему строительству.

Великая Символическая Ложа России и Союзных Стран Древнего и Изначального Устава Мемфиса-Мицраима