Древний и Изначальный Устав Мемфиса-Мицраима
Масоны в России

А.И.Незеленов отмечал, что русское масонство XVIII века выступило против нарастающего влияния вольтерианства и несло в себе черты аскетизма, и в этом оно оказалось близко к монашеству. Отличие монашества от масонства автор видел в том, что масонский орден действовал не в удалении от мира, а в обыденной жизни людей. «…Масонство есть как бы светский монашеский орден. Этим оно сходно с орденом иезуитов. Оно сходно с Обществом Иисуса и в некоторых других, не менее, если не более, существенных пунктах…« [33]. Но если иезуиты имели строгую организацию, то масонство не отличалось единством; в России существовали различные масонские системы, «почему так трудно уловить его сущность». «Это разнообразие в масонстве, — отмечает автор, — делает затруднительным прямой ответ на вопрос: какую масонство имело цель?» [34].
Затем наступил длительный этап (почти двадцать лет), когда практически не выходило в свет какого-либо серьезного труда по данной теме. И лишь в 1895 году, в январском номере «Русской мысли», была опубликована речь В.О.Ключевского под названием «Воспоминание о Н.И.Новикове и его времени», произнесенная 13 ноября 1894 года на заседании Общества любителей русской словесности [35]. Рукописи лекций И.Г.Шварца легли в основу статьи В.В.Сиповского «Новиков, Шварц и московское масонство», опубликованной в качестве приложения к его книге «Н.М.Карамзин, автор «Писем русского путешественника» [36], где он объявляет Н.И.Новикова и И.Г.Шварца тайными иллюминатами. В ответ В.И.Семевский в статье «Декабристы — масоны» [37], вышедшей в журнале «Минувшие годы», убедительно развеял данное предположение.
Начало века характеризуется появлением множества статей и материалов по зарубежному и отечественному масонству. За первые десятилетия вышло около 1,5 тыс. статей и различных материалов по данной теме, что вызвало естественную обеспокоенность правительственных кругов. Одним из примеров того, что правительство также интересовалось этим течением может служить полицейский отчет Б.Алексеева «Русская печать о масонстве» [38], представляющий собой своеобразный очерк о пропаганде масонства в России и отношении прессы к этому явлению.
В 1902 году в «Журнале министерства народного просвещения» на основе анализа рукописей лекций И.Г.Шварца выходит статья А.В.Семеки «Русские розенкрейцеры и сочинения императрицы Екатерины II против масонства» [39]. В ней автор основывается на общем положении, высказанным А.Н.Пыпиным о том, что масонство как «первая нравственная философия» в русском обществе имело значительный успех, поскольку выражало складывающиеся потребности общественной жизни того периода; оно стремилось улучшить нравственность русского общества и отвратить от развращающего влияния энциклопедистов. «Оно (розенкрейцерство. — А.С.) резко разделяется на две части: одну из них можно назвать духовно-нравственной, другую — научной, философской. Первая взывала против упадка нравственности и указывала истинные пути к спасению, вторая стремилась удовлетворить другой потребности общества: дать пищу любознательному уму, заменив изучение энциклопедистов самостоятельным изучением природы и дав в руководители этому изучению Священное Писание. Глубокий самостоятельный анализ и искренняя вера противополагаются здесь скептицизму энциклопедистов. Сообразно с этим разделением на две части масонское учение преследовало и две цели: 1) познание самого себя и 2) познание Бога и природы…» [40]. Целый ряд исследователей (С.В.Ешевский, А.И.Незеленов) полагали, что цели масонства более разнообразны и неопределенны. А.В.Семека же особо подчеркивал, что именно к этим двум направлениям в основном и сводится масонское движение.
А.В.Семека выделил в качестве теоретических источников формирования взглядов «научного отдела» розенкрейцерства сочинения средневековых мистиков, а через них и сочинения древнееврейских теологов. Особый розенкрейцерский интерес, по мнению исследователя, проявлялся в отношении толкования первой главы книги Бытия. Вопросы творения мира и человека и последующего падения Адама — одни из центральных пунктов в натурфилософских взглядах масонов. По существу, как отмечал исследователь, это была попытка замены «безбожной» философии энциклопедистов мистической натурфилософией.
А.В.Семека характеризует основные устремления московских масонов следующим образом: «…О розенкрейцерстве мы должны сказать, что оно отнюдь не оказывало на русское общество того дурного влияния, которое приписывалось ему многими исследователями. Как по целям, так и по характеру русское масонство было явлением весьма почтенным и вызванным действительными потребностями. В сущности, оно преследовало те же цели, что и вся наша литература прошлого столетия. Оно нападало на деморализацию русского общества и давало средства к его исправлению. В то время как литература остановилась на шутливом осмеянии современной действительности, масонство слило свое учение с жизнью; оно отказалось у нас от утопических устремлений западноевропейского масонства и из орденского учения составило популярную нравственную философию, которую само и проводило в жизнь» [41].
В этой работе, в частности, указывалось на то, что русские розенкрейцеры не производили алхимических работ, так как не пошли дальше «теоретической степени Соломоновых наук», более того, они холодно относились к подобного рода занятиям.
Несколько лет спустя А.В.Семека в статье «Русское масонство в XVIII веке» [42], которая опирается на «Записку о масонстве» Л-ра [43] и книгу Фридрихса «Geschichte der einstigen Maurerei in Russland» [44], даст более «суровую» оценку розенкрейцерству по этому вопросу.
В начале века видное место среди масоноведческих работ занимают публикации Т.О.Соколовской архивных материалов по данной теме, выходившие в основном на страницах журналов «Русский архив», «Русская старина», «Море». Среди них выделяются два исследования теоретического характера: «Русское масонство и его значение в истории общественного движения (XVIII и первая четверть XIX столетия)» [45] и «Капитул Феникса: (Высшее тайное масонское правление в России, 1778-1822)» [46].
Первая работа — это исторический очерк русского масонства. Целый ряд вопросов, как отмечала Т.О.Соколовская, которые требовали самостоятельного исследования: связь русских лож с заграничными, история русских лож и масонских систем, подробности ритуала, мистическая и филантропическая деятельность, законоположения, внутренняя жизнь лож — находились вне рассмотрения. Но даже те пункты, которые были выделены для изучения, представляют несомненный интерес: отношение правительственной власти к масонству, любовь к людям и всеобщее равенство как основные принципы, объем понятия о свободе, закон по масонскому воззрению, свобода совести, война в их учении, идеи в символике, пропаганда, отношение к крепостному праву, состав лож, масоны-декабристы. Если в части, касающейся масонства XVIII века, Т.О.Соколовская использовала в основном уже известные документы и исследования, то в характеристике масонства александровской эпохи она ввела в научный оборот новые свидетельства и архивные материалы.
В работе Т.О.Соколовской «Капитул Феникса» впервые в отечественном масоноведении в качестве специального предмета исследования на основе анализа малоизученных архивных документов подробно разбирался вопрос об истории шведской системы в России и давалась краткая, но точная характеристика системы ценностных ориентаций шведских братьев.
В 1911 году в «Журнале министерства народного просвещения» появился обширный очерк Вл.Тукалевского «Из истории философских направлений в русском обществе XVIII века: (Опыт характеристики идейных течений в русском масонстве) и затем отдельно под названием «Искания русских масонов» [47]. В оценке масонства автор опирался на материалы и исследования М.Н.Лонгинова, П.П.Пекарского, А.Н.Пыпина.
На основе документов Тургеневского архива были написаны статьи Е.И.Тарасова «К истории масонства в России: (Забытый розенкрейцер А.М.Кутузов: По неизданным документам» [48] и «К истории русского общества второй половины XVIII века: (Масон И.П.Тургенев)» [49] в «Журнале министерства народного просвещения».
В 1914 — 1915 годах выходит в свет коллективное двухтомное исследование под редакцией С.П.Мельгунова и Н.П.Сидорова «Масонство в его прошлом и настоящем». В его издании участвуют признанные масоноведы: Т.О.Соколовская, А.В.Семека, В.Н.Тукалевский, Е.И.Тарасов и др. Во вступительной статье «От редакции» давалась оценка текущего состояния масоноведческих исследований: «Едва ли мы ошибемся, если скажем, что в широких интеллигентных кругах имеется весьма неопределенное представление о той группе общественных и религиозных явлений, которые включает в себя прошлое масонства. Что скрывалось в действительности за этой таинственной полумистической пеленой? Что представляет из себя, наконец, современное масонство?
Русскому читателю негде найти ответа на поставленный вопрос, несмотря на весь интерес, который способно возбудить явление, подобное масонству. В русской литературе нельзя указать ни одного сочинения, которое могло бы служить пособием для всестороннего более или менее ознакомления с прошлым и настоящим масонства» [50]. Главной задачей сборника было показать сущность «старого» масонства в историческом развитии. В соответствии с поставленной задачей была выработана и общая программа издания: характеристика западноевропейского масонства в начале его возникновения и в условиях дальнейшего распространения; русское масонство XVIII столетия и его наиболее яркие представители; масонство александровской эпохи. Очерк современного состояния масонства должен был завершить издание.
Редакцией делалось важное замечание, что, несмотря на всю кажущуюся космополитичность масонства в прошлом и настоящем, оно имеет определенные специфические национальные черты. Основания и решаемые задачи современных масонов Франции, Швеции, Англии, Германии и других стран различны по своей сущности. Авторский коллектив отчетливо понимал, что вопрос исследования истории масонства, прежде всего русского, недостаточно разработан в науке и выделял в качестве одной из задач подведение итогов всего того, что было сделано в этой области на текущий момент. Во многом это заявление и определило компилятивный характер целого ряда статей сборника не только по западному, но и отечественному масонству.
Сразу же после выхода первого тома в редакцию коллективного сборника начали поступать критические отзывы, а в печати появились рецензии, в целом благоприятно оценивающие издание. Однако обобщающая статья, подводящая итоги изучения того фактического материала, который был представлен в двухтомном сборнике, так и не появилась. В результате «руководящей линии» в определении — что есть русское масонство в историческом развитии? — не было выработано. И надо согласиться с самооценкой редакции, высказанной во втором томе, что взгляд авторов на различные явления в истории масонства не тенденциозен, хотя, безусловно, субъективен.
В названной коллективной работе выделяется группа очерков, которые рассматривают общеисторические особенности русского масонства. Среди них, в частности, очерки А.В.Семеки («Русское масонство в XVIII веке»), Е.С.Шумигорского («Император Павел I и масонство»), М.В.Довнар-Запольского («Правительственные гонения на масонов»), Т.О.Соколовской («Возрождение масонства при Александре I»). Другая группа связана с характеристикой персоналий. Среди них — очерки В.Н.Тукалевского («Н.И.Новиков и И.Г.Шварц»), Н.К.Пиксанова («И.В.Лопухин»), М.В.ДовнарЗапольского («Семен Иванович Гамалея»), Е.И.Тарасова «Московское Общество розенкрейцеров: (Второстепенные деятели масонов)», И.Н.Розанова («Михаил Матвеевич Херасков»), Н.К.Кульмана («Михаил Иванович Невзоров»).
Выход в свет этого коллективного исследования оказал несомненное влияние на дальнейшую пропаганду изучения масонства, но вместе с тем и закрепил традицию компилятивных исследований, к числу которых относится, в частности, работа В.Боголюбова «Новиков и его время» [51]. Между тем, следует заметить, что как тогда, так и в наше время вряд ли можно найти какое-либо выступление в печати по теме русского масонства, в котором бы не использовались материалы и выводы, сделанные различными авторами этого сборника.
Я.Л.Барсков в 1915 году опубликовал «Переписку московских масонов XVIII века, 1780-1792». Сюда вошли письма М.И.Багрянского, Н. М. Карамзина, А. М. и Ф. М. Кутузовых, И.В. и П.В.Лопухиных, М.И.Невзорова, Н.И.Новикова, А.А. и А.И.Плещеевых, А.Н.Радищева, И.Г.Рейхеля, А.А.Ржевского, Н.Н.Трубецкого, И.П.Тургенева, М.М.Хераскова, Г.А., Г.Я. и Ф.Г.Шредеров и других масонов. Здесь же был опубликован дневник Г.Я.Шредера за 1784 год. Вопросу о связи московских братьев с берлинскими розенкрейцерами и с цесаревичем Павлом Петровичем было посвящено предисловие Я.Л.Барскова к «Переписке». Данные материалы служили своеобразным дополнением к публикации А.А.Бородулина «Русские вольнодумцы в царствование Екатерины II. (Секретно-вскрытая переписка 1790-1795)» [52], вышедшей в журнале «Русская старина» и последующего продолжения под заглавием «Товарищи и птенцы Н.И.Новикова: (Их взаимная переписка)» [53].
Г.В.Вернадский параллельно с подготовкой к изданию работ А.Н.Пыпина вел самостоятельное исследование. В результате в 1917 году выходит в свет его монография «Русское масонство в царствование Екатерины II» и в том же году он защищает магистерскую диссертацию. В предисловии к монографии автор указывал: «Предлагаемая книга — очерк не из истории религии или философии, а из истории развития духовной культуры общества. Это следует иметь в виду с самого начала, чтобы не предъявлять книге вопросов, ответить на которые она не может» [54].
В тезисах, выносимых на защиту диссертации, Г.В.Вернадский прежде всего отмечал социальный состав лож: «Русские масонские ложи в XVIII веке по своему составу являлись преимущественно дворянскими и чиновничьими организациями; лишь отдельные ложи и смешанные по составу с иностранцами включали в свою среду людей других сословий (купцов); следует отметить, что в ложах принимал участие весь цвет «дворянской интеллигенции» — писателей, артистов, художников […] Масонские ложи, представляя организацию взаимопомощи братьев, были, до известной степени, организацией чиновничества, обеспечивая братьям быстрое восхождение по служебной лестнице. В этом смысле ложи давали корректив к возвышению чиновника только через «случай» [55].
В разделе «Распространенность масонства», где дается подробный список государственных и политических деятелей масонов и приводится количество лож в России, исследователь подчеркивает, что «…можно с полным вероятием предположить, что в ложах участвовало от 1/3 до 1/6 части чиновничества» [56].
Как отмечает Г.В.Вернадский, русское масонство XVIII столетия распадается на два направления: рационалистическое (деистическое) и мистическое. Между ними была тесная взаимосвязь и элементы одного проникали в мировоззрение другого. Но тем не менее эти течения различаются. Рационалистическое играло важную роль в раннем масонстве (до конца 1770-х годов) в «первом Елагином союзе» с центром в Петербурге. По идейным устремлениям масонские ложи рационалистического течения почти сливаются с русскими вольтерианцами. Автор говорит более определенно: «Масонские ложи 1770-х годов — организации вольтерианцев», пропагандирующие идеи естественного права и физиократизм. Мистическое направление становится заметным явлением 1780-х годов с центром в Москве — в розенкрейцерском кружке Н.И.Новикова. «Мистицизм Новиковского кружка питался не случайным подбором литературы, а произведениями выдающихся ранних христианских и западноевропейских мистиков, наряду, впрочем, и с мистической литературой второго сорта — германского розенкрейцерства XVIII века. По настроению и силе внутренних переживаний мистицизм масонов XVIII века представлял, несомненно, оригинальное и значительное явление» [57].
Особое место в «Тезисах» занимает оценка книги Сен-Мартена «О заблуждении и истине»: «…Взгляды Сен-Мартен понимались и толковались русскими масонами в определенном социально-политическом смысле; так понимаемые, эти взгляды служили основой русского консерватизма XVIII в.; религия и орден являлись путем для сохранения всего государственного порядка» [58]. Другой важный источник — «Пастырское Послание» Гаугвица, появившееся в 1785 году и тогда же переведенное на русский язык [59]. «Пастырское Послание» лежало в основании всей идеологии московских розенкрейцеров. «Послание особенно сильно выдвигает пиетистскую сторону ордена, превращая его в мистическую христианскую секту» [60].
Подводя итог магистерской диссертации, В.Г.Вернадский пишет в тезисах: «Работа» русского масонства (особенно мистическая) имела громадное значение для выработки устойчивого типа русского образованного человека с его сознанием «внутреннего мира» в противоположность внешнему; масонство приводит к генезису славянофильства» [61]. В заключении монографического исследования «Русское масонство в царствование Екатерины II» последние слова получают более конкретную характеристику. Здесь подчеркивается влияние розенкрейцерских взглядов на мировоззрение В.Ф.Одоевского с его увлечением Сен-Мартеном и Пордечем, на идею И.В.Киреевского о духовной целостности, на «почвенничество» А.Григорьева и его теорию органической критики [62].
Развитие масоноведческих исследований XIX — первых двух десятилетий XX века шло прежде всего в направлении расширения источниковой базы изучения истории и теории русского масонства. Параллельно с этим происходило и теоретическое осмысление вводимых в научный оборот источников. Однако возникло определенное несоответствие между широтой эмпирического материала и уровнем его теоретического анализа. Уже в начале XX века перед масоноведами встала настоятельная задача обобщить полученные результаты исследований, как эмпирического, так и теоретического характера, и определить дальнейшие перспективы изучения русского масонства. Но первый опыт решения поставленной задачи отчетливо показал, что подведение итогов напрямую зависит от степени разработки истории мировоззрения русских вольных каменщиков и прежде всего их философских взглядов.