Когда он вошел, четверо Спутников приветствовали его как старшего, а что касается меня, сияние его наперсника слепило мне глаза настолько, что я не мог и поднять на него взгляд. Но потом Ахиман дал ему понять, что местные жители слабы глазами, и он немедленно прикрыл свой наперсник, тем самым позволив мне не только внимательнее его рассмотреть, но и приветствовать настолько почтительно, насколько я только мог. Склонившись в земном поклоне, я протянул ему первый том Истории Масонства, уповая на то, что он окажет мне честь, прочтя его и оказав мне помощь в дальнейших трудах. Он милостиво принял у меня книгу и прочел ее всю, пока я в нетерпении ожидал его мнения о прочитанном, которое в конце концов (когда я уже совсем истомился ожиданием) свелось ко всего лишь одной-единственной древней иудейской пословице, которую мне Ахиман перевел так: «Ты глубоко нырнул, но вынес на берег лишь старый черепок». Как бы то ни было, он взял меня потом за руку и произнес: «Сын мой, если ты хочешь этого, тебя научат, и если ты воспользуешься своим разумом, обретешь и ум; если ты полюбишь слушать, непременно обретешь (Учение), и если наслаждение твое — слышать, обретешь и мудрость. Пусть твоя История Масонства и недостойна доброго слова, ты можешь написать много других полезных вещей для Братства».
«Неоспоримо, — продолжил он, — что Франкмасонство существовало с Начала Времен (хотя и не обязательно под этим именем), что это священный Господень Дар людям; что Каин и строители Града сего не были знакомы с сокровенными таинствами Масонства; что в начале Потопа в мире было всего четверо Вольных Каменщиков; что один из четверых, пусть и второй сын Ноя, не был Мастером этого Искусства; что ни сам Нимврод, ни единый из его каменотесов ничего не понимал в этом деле; что настоящих Мастеров можно было по пальцам одной руки пересчитать (даже) на строительстве Соломонова Храма. Отсюда становится ясно, что в то время это Таинство было сообщено лишь немногим; что при строительстве Соломонова Храма (и не раньше) обрело оно имя Франкмасонства, поскольку в то время величайшими каббалистами в мире были Каменщики Иерусалима и Тира; что Таинство это, по большей части, справлялось Строителями с самых времен Соломона; что сотни людей именовались (в Историях Масонства) Великими Мастерами и т.д. по той лишь единственной причине, что они отдавали распоряжения при строительстве Домов, Башен, Замков или каких-либо иных Зданий (или, например, позволяли Каменщикам возводить их на своей земле и т.д.), в то время как память о тысячах верных Мастеровых истерлась в веках». Следовательно, как он дал мне понять, в настоящее время такие Истории не имеют никакой ценности для Общества, и далее заметил, что Способ учреждения новых лож, старые и новые регламенты и т.д. были единственными и самыми полезными вещами (в Масонстве), которые следовало бы записать. Тогда я спросил его, следует ли включать сюда также и песни. И вот каков был его ответ:
«Если поставили тебя старшим1 на пиру, не возносись; будь между другими как один из них: позаботься о них и потом садись. И когда все твое дело исполнишь, тогда займи твое место, чтобы порадоваться на них и за хорошее распоряжение получить венок. Разговор веди ты, старший, — ибо это прилично тебе, — с основательным знанием, и не возбраняй музыки. Да будут во всякое время одежды твои светлы»2.
И как только произнес он последние слова, я был разбужен маленьким щенком, который вбежал в комнату, пока я спал, и, схватив мои бумаги, немалое их количество съел, а теперь резвился у моих ног, терзая и разрывая остальные.
Не могу найти слов, дабы выразить свои горе, печаль, недовольство и досаду при виде Краха всей своей работы, которая, как я предполагал, переживет Время.
Как обезумевший (что было отчасти и правдой) бросился я к хозяину собаки и немедленно потребовал у него удовлетворения. Он пообещал мне повесить дворняжку, но в то же время он с какой-то стати счел, что, поступив так, он обяжет меня значительно более того, чем сам был мне обязан в связи с этим событием.
Короче говоря, я счел все это дурным Знаком, и приснившийся мне сон оказал столь значительное влияние на мой Разум, что суеверие возобладало надо мной и велело мне уклониться от принятого моими достойными Предками образа действий, в противном случае я непременно опубликовал бы Историю Масонства. Но поскольку все случившееся есть скорее случайность, чем намеренный проступок, надеюсь, Читатель снисходительно отнесется к ней.
На нижеследующих страницах я привел лишь то, что является неоспоримыми Истинами, которые Читатель найдет (при должном их соблюдении) в высшей степени полезными для Братства, равно как и для сотен и сотен тех, кто не состоит в Обществе, для последних — потому что всё это (до некоторой степени) наглядно укажет им на собственную их неразумность, с которой насмехаются они над Обществом, основанным на Истинах Религии, Нравственности, Братской Любви и доброго Товарищества; а тем из них, кто обладает более утонченной и возвышенной натурой, [эта книга] даст Возможность изучить самих себя и рассудить, насколько обладают они должными качествами истинного Вольного Каменщика, прежде чем подавать прошение о вступлении в Общество.
Насколько удалось мне мое предприятие, мне не известно; но коль скоро намерения мои — добрые, я уповаю на то, что Братья мои, и прочие, станут судить меня по желанию, а не по исполнению, и примут сей труд как лепту вдовицы, что было бы воистину наилучшим вознаграждением для того, кто
Со всем должным уважением остается
Весьма обязанным любезным Читателям,
Покорнейшим их слугой
L. D.
—
