Великая Символическая Ложа России и Союзных Стран Древнего и Изначального Устава Мемфиса-Мицраима
Великая Символическая Ложа России и Союзных Стран Древнего и Изначального Устава Мемфиса-Мицраима
Великая Символическая Ложа России и Союзных Стран Древнего и Изначального Устава Мемфиса-Мицраима

Древний и Изначальный Устав Мемфиса-Мицраима

Древний и Изначальный Устав Мемфиса-Мицраима
Масоны в России

Великая Символическая Ложа России и Союзных Стран Древнего и Изначального Устава Мемфиса-Мицраима

Ахиман Резон

Прежде чем нам заняться изучением поводов и причин к созданию Франкмасонства, необходимо в той или иной степени донести до Читателей понятие величия Тайны, а также с какой тщательностью следует блюсти ее.
Одна из основных черт, помогающая Человеку считаться мудрым, есть Сила его Разума, другая же есть способность скрывать и утаивать те достойные Тайны, которые были ему поверены, равно как и собственные его серьезные предприятия. Всякий Человек, прочтя как священную, так и профанскую Историю, найдет в ней немалое число отважных Попыток (мирных или нет), которые так и окончились ничем, не достигнув желаемых Целей, но потерпели поражение и были стерты в пыль вследствие одной лишь бреши в охране Тайны, между тем как из-за такого столь плачевного нарушения воспоследовали для всех бесчисленные напасти. Однако превыше всех прочих примеров, следует нам обратить внимание на те из них, которые проистекают от Самого Господа. Кто еще столь же ревностно хранит все тайны свои при себе, никому из людей не позволяя узнать, что приключится завтра? И в древние времена не могли мудрецы предречь, что нам суждено во времена нынешние. Отсюда мы имеем полное право заключить, что Самому Богу угодны Тайны. И пусть (во его благо) и раскрыл Господь человеку кое-что, по милости Своей, нет никакой возможность как-либо и когда-либо переменить Им предначертанное. Именно об этом помышляя, и стремились в древности набожные и мудрые люди претворять в жизнь намерения свои в глубокой Тайне.
Из истории нам известно, что цензор Катон часто говаривал друзьям своим, что в трех вещах ему надлежит пред ними покаяться, если недолжным образом будет он следовать закону их нерушимости. Первая — если он кому-либо раскроет, не имея на то права, какую-либо Тайну. Вторая — если отдастся он на волю случайностей морского путешествия, когда имелась возможность спокойно перемещаться по суше. Третья — если он позволит хотя бы одному дню пролететь так, чтобы не сотворил он кому-либо какого-либо блага. Второе и третье правила, несомненно, ценны и всячески достойны соблюдения. Однако мы в данном случае обратим скорее внимание на первое из них. Александр Великий, получая от матери своей разнообразные послания высокой важности, читал их обычно в присутствии одного лишь наилучшего своего друга, а закончив чтение, вынимал из шкатулки печать, которой запечатывал частные тайные письма свои, и прикладывал ее к губам Гефестиона, знаменуя тем самым, что уста того, в чьем сердце сохраняет он свои тайны, должны быть наглухо запечатаны, дабы никогда и никому их не разгласить.
Помимо всего прочего, не лишено было бы смысла для Читателей ознакомиться с нижеследующей историей, как передают ее нам Авл Гелий в своих «Аттических ночах» и Макробий — в «Сатурналиях».
Сенаторы Рима во время обычного своего заседания в Сенате учредили меж собою обычай, чтобы каждый собрат-сенатор, имеющий сына, имел право приводить его с собою в Сенат, дабы сын его присутствовал на слушаниях, но если нужно, должен был бы их покинуть. Обычай этот распространялся не на всех, но лишь на сыновей знатных вельмож, которые таким образом получали должное образование, позволявшее им становиться мудрыми правителями, способными и умеющими хранить вверенные им тайны. Случилось так, что сенаторы восседали и судили некое важное дело, и засиделись за этим много позднее обычного, а затем вообще отложили принятие решения на следующий день, до тех пор договорившись держать обсуждаемое дело меж собою в тайне. Среди других сыновей вельмож, присутствовавших на этом важном заседании, был и юный сын сурового Папирия, наследник одной из знатнейших и славнейших семей римских.
Как только юноша возвратился домой, мать его (подобно всему прекрасному полу, одержимая стремлением узнавать все новости первой) начала упрашивать его рассказать ей, что за необычное дело обсуждалось днем в Сенате, коль скоро оно задержало их с отцом значительно позже обычного часа. Добродетельный и достойный молодой человек вежливо отказал ей, сказав, что не в его власти раскрывать суть этого дела, ибо он принес торжественную присягу хранить ее в тайне. Услышав его ответ, мать дала волю своей страсти и все настойчивее стала упрашивать его рассказать, в чем было дело, и ничем она не удовлетворялась, желая знать лишь истинную правду. Сперва — льстивыми речами и уговорами, затем — щедрыми обещаниями старалась пробить она брешь в хрупкой стене Тайны. Но найдя усилия свои тщетными, применила она угрозы и страшнейшие упреки, ведь Сила часто помогает там, где терпит поражение Доброта.
Достойный юноша, находя материнские угрозы весьма суровыми, но более всего тяготясь горькими ее упреками, взвесил на весах любовь свою к Матери и долг пред своим Отцом, одна была сильна, но и другой был могуществен. И вот, он возложил на одну чашу весов Мать свою и всю доброту ее, а на другую — Отца, собственную Честь свою и торжественное обязательство хранить Тайну, и признал, что пусть Мать его и обладает немалым весом, который мог бы перетянуть любой иной, ныне она утратила его, и стала легче утреннего ветерка, отдавшись на волю своих нескромных страстей. И орошая остроумием своим бесплодную пустыню ее упрямства, дабы утихомирить ее, но при этом сберечь честь свою, оставшись верным клятве, он сказал:
«Госпожа моя и дорогая Мать, ты имеешь полное право винить Сенат в излишнем затягивании этого его заседания, в особенности же — в том, что вообще этот вопрос был поднят в нем без участия жен сенаторов, ибо без их мудрого совета никак не возможно вообще его разрешить. Я рассказываю тебе по молодому разумению своему, ведь ум мой так просто смутить всяким сложным вопросом, и не могу понять, природа ли моя, или долг повелевает мною. Им видится необходимым, дабы население наше возросло и ради общественного блага, разрешить каждому сенатору иметь двух жен, или же женам их иметь по два мужа. Но я никогда не смог бы называть двоих мужчин Отцами или терпеть их под одной с собой крышей, или же двух женщин — называть Матерями своими. Вот в чем вопрос, Мать, и завтра он будет решен».
Услышав это и видя, насколько трудно дается ему рассказ, его мать немедленно поверила, что он рассказал ей всю истинную правду. Кровь ее вскипела, и гнев охватил ее. Нет, наверное, необходимости напоминать читателю, что подобные вспышки гнева редко бывают совместимы со здравой Рассудительностью. Напротив, воспламенившиеся чувства напрягают до предела все душевные силы, и это часто ведет к в высшей степени поспешным и неразумным поступкам, а не те к тем благим деяниям, которых обычно требует цель, достигнуть которой стремятся. Вот так и она, не озаботившись более ничьим советом или мнением, немедленно послала за другими знатными дамами, матронами Рима, чтобы тут же поведать им о сем важнейшем событии, могущем оказать столь великое влияние на мир, благополучие и любовь, царившие в их семьях. И эта печальная новость вызвала во всех про нее узнавших взрыв такой ослепляющей разум Страсти, что все дамы немедленно собрались в ее доме. И несмотря на то, что (как говорят лжецы) в женском парламенте не бывает только одного спикера, который бы управлял всеми остальными, данное дело было столь спешным, столь неотложным и столь важным для них, что они выбрали нескольких жен сенаторов своими представительницами, дабы им говорить от имени всех прочих.
И на следующее утро этот Совет избранных матрон предстал пред дверями Сената, требуя, чтобы их допустили восседать рядом со своими мужьями на этих удивительных слушаниях. Рим между тем уже бурлил. Сенаторы не могли понять, что привело их жен в зал собраний, пока женщины не испросили слова, которое им было (в обход всех правил) дано, и не заявили, что уж пусть лучше женщинам позволят иметь двух мужей, чем их мужьям — двух жен, поскольку их мужья и одну-то жену не в силах удовлетворить и т.д.

Великая Символическая Ложа России и Союзных Стран Древнего и Изначального Устава Мемфиса-Мицраима